Душа, пребывающая у себя Дома, в потусторонней реальности, избавлена от линз физического рассудка. Здесь она полностью доверяет мудрости сердца. Однако приходя на Землю в нашу эпоху, которую многие духи называют Эпохой Разума из-за чрезмерной концентрации на интеллектуальных способностях, мы на время теряем связь с нашим сердцем. Иными словами, мы исследуем свою оболочку — свою личность. Но поскольку жизненные испытания можно постичь лишь с помощью сердца, мы вновь и вновь сталкиваемся с необходимостью вернуться от рассудочных концепций в мир чувств. Доверившись своему сердцу, мы начинаем вспоминать, кто мы есть на самом деле. Этот опыт ведет нас к углубленному самопознанию — которое не было бы возможно без погружения в физическую реальность.

Наставники Боба понимали, что слепота позволит ему по достоинству оценить доброту. А это, в свою очередь, научит его дарить любовь и принимать ее от окружающих. Они также понимали, что первоначальный план его жизни подразумевал «визуальную стимуляцию», которая отвлекала бы его от постижения своей истинной сущности. Как душа, Боб являет собой доброту, мягкость и понимание. Именно эти качества, нередко затемняемые физической шелухой, особенно ценятся в духовном мире. Благодаря слепоте Боб смог приблизиться к данным аспектам своей внутренней сущности. Они открывают врата к подлинной и безусловной любви к самому себе. А ведь именно эту любовь Боб жаждал испытать в своем новом воплощении.

Как и многие из тех, кто предпочел воплотиться в эпоху, пропитанную нехваткой любви к самому себе, Боб создал глубоко продуманный план. Согласно этому плану, именно недостаток такой любви, как и последующий опыт ее обретения, должны были наделить его более глубоким пониманием собственной натуры. В духовном мире любовь к себе, как и любовь к другим, является для нас чем-то само собой разумеющимся. Лишь храбро погружаясь в физическую реальность, мы сначала забываем, а затем припоминаем это бесценное чувство. И делаем мы это с помощью жизненных испытаний, которые открывают нам наше истинное «Я», заставляя проникнуться мыслью, что мы и есть величайшая любовь все нашей жизни.

Чтобы сделать эту книгу максимально полезной, я решил сосредоточиться на проблемах, которые волнуют умы миллионов жителей Земли. Конечно же, к их числу относится наркотическая и алкогольная зависимость. Эту проблему мы будем рассматривать с двух точек зрения: с перспективы матери, чей ребенок стал наркоманом, и с точки зрения человека, который сам страдал от алкоголизма. В данном случае речь пойдет о Шэрон Дембински, чей сын Тони постарался преодолеть зависимость от героина.

Подобно Шэрон, миллионы родителей по всему миру пытаются понять, почему их дети стали употреблять наркотики. Многие из них укоряют себя за то, что не сумели правильно воспитать детей и теперь те мучаются сами и мучают своих близких. Мне хотелось понять, сможет ли концепция предварительного планирования хоть немного облегчить боль и переживания этих людей, открыв перед ними глубокую значимость бессмысленных на первый взгляд страданий.

Начиная исследование по этой теме, я не знал, относятся ли подобные испытания к числу планируемых заранее. На тот момент я уже успел поговорить с Дженнифе (глава 3), чьи дети пришли в этот мир с серьезными увечьями. Тот факт, что Дженнифер и ее сыновья заранее спланировали эти болезни, позволял предположить, что наркотическая зависимость также обговаривается еще до рождения. С другой стороны, сыновья Дженнифер родились больными, тогда как сын Шэрон пристрастился к героину уже в подростковом возрасте.

Если Шэрон и Тони спланировали эту зависимость, откуда они могли знать, что она действительно проявится по прошествии стольких лет? Более того, зачем двум людям, один из которых является любящим родителем, планировать воплощение, в котором ребенок должен пристраститься к наркотикам? Каким духовным целям должно служить подобное испытание? И каким образом родителям и детям удается скоординировать свои жизни так, чтобы оба достигали поставленных перед собой духовных задач?

История Шэрон

Шэрон, работающая медсестрой в отделении для новорожденных, была у себя в больнице, когда позвонила ее дочь Сара. Вместе с Джоном, мужем Шэрон, они обнаружили Тони на полу в ванной. Мальчик был без сознания, рядом валялся окровавленный шприц, а рука была перетянута ремнем.

— Я истерически разрыдалась, — вспоминает Шэрон, — и сразу же бросилась к машине. Доктор, дежурившая со мной в одну смену, поспешила вслед. «Успокойся! — твердила она мне. — Ты же не можешь вести машину в таком состоянии». Она держалась за дверцу машины, но я повторяла раз за разом: «Пожалуйста, отпустите меня». И в конец концов она сдалась. Я мчалась в больницу, куда уже отвезли Тони, мысленно вознося одну и ту же молитву: Господи, только бы он не умер! Только бы мне застать его живым.

В больнице Шэрон встретили Сара и Джон. Оказалось, что от передозировки героина Тони едва не впал в кому. К тому же его мучили жестокие боли, вызванные, как оказалось позднее, сердечным приступом. Когда врачи решили перевезти его в специализированную больницу, Шэрон запрыгнула в машину скорой помощи.

— Санитары заявили мне: «Мэм, выйдите из машины», — вспоминает Шэрон. — Но я ответила: «Ни за что! Если ваши малыши вдруг окажутся в моем отделении, обещаю позаботиться о них в первую очередь. Пока же позвольте мне остаться».