Шрифт:
Иринка впилась руками в кресло, на автомате начиная подниматься. Но, натолкнувшись все-таки на взгляд Потапа, рухнула назад.
– Степан Макарович, это правда? Мне нельзя приходить в платье в университет?
Девушка окончательно развернулась к декану.
А дальше Потап лицезрел довольно интересное зрелище. Мальков занимал должность декана последние десять лет. Кто к нему только не подкатывал, какие сюрпризы девки не устраивали. Да и не только девки. Мальков всегда держал лицо.
Тут же он прокашлялся, ослабил галстук, точно ему тяжело стало дышать.
– Можно, Есения, - сказал он, снова прочистив горло.
Есения, значит...
Прямо в кон.
– Она хиппи!
– продолжала бесноваться Белясова.
Потап продолжил хранить молчание.
– Я верующая, христианка.
– Все тем же негромким голосом, не меняя интонации Есения достала из-за выреза деревянный крестик и предъявила его собравшимся.
Мазуров приглушенно выругался. Девка совсем безбашенная. И с ней точно будут проблемы.
– Обе вышли, - жестко сказал он.
– И стоите в коридоре тихо. Ни слова друг другу.
Белясова открыла рот, чтобы возразить. И сразу же закрыла его ладонью, сдерживая слезы. Она понимала, что без последствий ее выходка не останется.
Девочка-бохо вела себя сдержаннее. Не глядя ни на кого, накинув на плечо большую бордовую сумку с бахромой и вышивкой, вышла из кабинета.
Они остались с Мальковым вдвоем.
Декан покачал головой.
– Я не знаю, что делать, Потап Тимофеевич. Обоих будем исключать?
Потап воздержался от быстрых решений.
Тянул.
– Вы должны знать. Есения Дакова - протеже Харитона Валерьевича. Девушка вчера первый день занималась.
Мазур едва заметно вздернул бровь кверху.
Мальков понял его без лишних слов.
– Вот так, - развел он руками.
Интересный расклад выходит.
Значит, девчонку выдернули среди года из другого универа. По протекции самого Табасова-старшего. Очень интересно.
Харитона Валерьевича Потап знал. Он был одним из немногих, к кому Потап едва ли не с рождения обращался «дядя».
– Кто инициировал драку?
– Разбираться он не будет. В подробности вдаваться тоже.
Мазур уже все для себя решил.
Девочка-бохо... Райский цветок...
– Ирина Белясова. Она вчера с группой девушек проводили разговор с Есенией. За углом столовой. Сегодня, видимо, решили повторить.
Группой, значит...
В груди Потапа нехорошо зажгло, а зверь оскалил пасть. Ни для кого не секрет, что женщины в драке жестоки. Они редко выходят один на один, предпочитают гасить соперницу толпой.
В Есении отчего-то увидели соперницу. Чем-то девочка им сразу не зашла. Чем - понятно... Ее парни разглядывать будут днями. Детали, жесты. Запах.
Зверь внутри Мазурова оскалился сильнее. Иногда Потап сам себе напоминал дикого хищника, рожденного не в том обличим. Он одно время увлекался всякой ерундой по типу реинкарнации, кармы. Изучал древние учения. И ему даже думалось, что в прошлой жизни он был зверем. Отработал карму, вернулся в человечьем обличим.
А повадки остались.
– Я решу вопрос.
С этими слова он направился к выходу.
– Потап Тимофеевич...
Голос Малькова звучал растерянно. Оно и понятно.
– Все хорошо, Степан Макарович.
Он подмигнул декану и вышел.
Девчонки, как и предполагалось, стояли в коридоре.
Белясова что-то строчила в телефоне. А Есения сидела на небольшой скамье. На самом краешке. Такая... Черт, хоть самому доставай телефон и фоткай ее.
Чтобы потом, в ночи, разглядывать.
– Итак, девушки, - ровным тоном начал он.
– Ты, Ирина, едешь домой.
– Но Потап.
– Я все сказал.
Ирина снова открыла рот, чтобы возразить.
Потом метнула в сторону соперницы взгляд, полный ненависти, схватила рюкзак и понеслась по коридору.
Правильное решение...
– А ты идешь со мной.
Потам встал напротив Есении, возвышаясь над ней. Ему сначала показалось, что она выше. Ничего подобного. Невысокая для него так точно. Метр шестьдесят максимум. И такая вся... Непонятная, что ли, для его восприятия.
Эта коса надо лбом. Эти серьги. Кулоны на груди.