Шрифт:
– Ты не ответила на вопрос, Есения, - сказал мужчина, мазнув по ней недовольным взглядом.
Яся нахмурилась, занервничав сильнее.
Вопрос... О чем он, черт побери?
– Тебя интересуют факты обо мне?
– решилась она на уточнение.
– Совершенно верно. Дай мне то, что позволит тебе продолжить учиться.
Боже. Боже. Аритмия зашкаливала.
Есения медленно кивнула.
– Начиная с восьмого класса я участвовала во всех олимпиадах...
Она говорила и говорила, ее прорвало. Давно она о себе столько интересного не рассказывала. В голове всплыли какие-то даты, цифры. Награды. Она даже несколько раз ввернула замысловатые формулы, чтобы уж наверняка.
– Я хочу учиться в Каянском. Дайте мне шанс...
Она не заметила, как он остановился у учебного корпуса. И, видимо, уже некоторое время они стояли. Есения недоуменно оглянулась по сторонам.
– Мы уже приехали, да?
– Да.
И все. Больше ни слова.
Яся поймала себя на том, что пытливо всматривается в лицо Мазурова. Почему мужчина молчит? Почему ничего не говорит на ее пламенную речь?
О которой она уже начинала жалеть.
Для чего она распылялась? В груди засвербело с новой силой, сердце заныло от разочарования и боли. Чтобы сдержаться и не ляпнуть что-нибудь едкое вслух, Яся втянула в себя нижнюю губу. Дура она. Вот кто. Решила, что раз Мазуров за ней заехал с утра, то ему интересны ее достижения в плане учебы.
– Я принимала участие в трех экспериментах.
– И все-таки слова сорвались с губ.
Она почти сразу пожалела о сказанном. Хватит «презентаций» с нее.
Потап сидел, повернувшись к ней. Когда он занял такую позу, ее мозг тоже не отпечатал. А это плохо! Очень. Она привыкла замечать действия людей, особенно противоположного пола. Годы в детдоме научили.
Детдом у них был относительно положительным. Не беспредельным - так точно. Заведующая -безграничное ей спасибо за это - следила за порядком денно и нощно. Нещадно наказывала тех, кто беспределил, и даже переводила их в другие дома. Строгая тетка, но другая бы не выдержала в их системе или махнула рукой, как делало большинство.
Яся с первых дней понимала, куда она попала. Ее инстинкты обострились, она быстро научилась выживать.
А тут... Не получалось сосредоточиться, постоянно ритм сбивался.
Дальше - хуже.
Потап потянулся вперед. Точнее, к ней. Медленно. Неспешно.
Наклонялся. Все ближе и ближе.
Яся позабыла, как дышать.
В сумке у нее был перцовый баллончик. Во всех сумках и рюкзаках.
В оранжевой тоже был.
Лицо Потапа приближалось.
Как и он сам. Эти плечи. Торс.
Яся напряглась, сильнее вжалась в сиденье... Стекла у машины были тонированы, их не могли видеть снаружи. Или могли?
Но вот мимо нее проскользнула мужская кисть, покрытая темными волосками. Мозг Есении успел запечатлеть и небольшую татуировку, показавшуюся из рукава лонгслива. И вздутые вены. А также длинные пальцы со сбитыми костяшками.
Последний факт о многом говорил. Особенно в мире Есении.
– Беги, - сказал Потап, кинув на нее пристальный взгляд.
Дважды повторять не пришлось. Дверь уже была открыта. Есения едва заметно кивнула и поспешно выбралась из машины, придерживая подол платья, чтобы не споткнуться.
Первым делом она хапнула глоток свежего воздуха. Он проник в горло, в легкие. Но дышать легче не стало. На языке до сих пор катался запах Потапа.
Она решила, что он собирается ее поцеловать!
ГЛАВА 4
– Яся!
Звонкий девичий голос заставил девушку притормозить.
Голос был знакомым. Из той поры, когда мечты еще были расплывчатыми, а вера в добро непоколебима.
Сердце Яси пропустило удар. Она быстро обернулась и не смогла сдержать радостной улыбки.
Ей навстречу спешила Алена Баридова. Да-да, та самая Алена Баридова, дочка Галины Дмитриевны. И сейчас она шла к ней с улыбкой на лице.
– Аленка...
Девушки обнялись.
– Привет.
– Привет.
– Как же я рада тебя видеть, Яська! Мама говорила, что тебя пригласили к нам. То есть сюда.
– Правда? Говорила?
– Конечно!
Иногда Ясе казалось, что чья-то близость с родителями - это другой мир. Не наш. Не ее так точно. В горле предательски запершило, и Яся прокашлялась.
– Как у тебя дела?
– Нормально... вроде бы...
Есения не спешила сообщать Алене о своих проблемах. Зачем?
– Блин, это хорошо.
– Алена сжала ее руку.
– Сейчас особо не потрещим, давай в столовой.
– Давай.
– И, кстати, я теперь Табасова.
Алена, сообщая эту новость, засмущалась.
– О-о.
– Ага, сама в шоке.
– Постой... А Галина Дмитриевна...
– Тоже Табасова.
У Есении от шока округлились глаза.
– Мама замужем за Харитоном Валерьевичем, я за Гордеем.