В студии шум и гам, как же так, на святое покусились! Ведущий: -Все знают, что корейское образование одно из лучших в мире, оно скопировано с системы образования США!

– Тогда почему в США нет проблемы суицидов школьников? Почему у нас на должности, где нужен творческий подход, приглашают иностранцев? У нас не учат думать, просто зубрят. Много знать- это очень хорошо, только если умеешь применять эти знания. В школах США учителя с удовольствием отвечают на вопросы детей, у нас вас накажут за вопрос. Полагаю, на этом можно закончить.

В студии народ ругается на меня, друг с другом, ведущий "потерялся", я встаю и иду к выходу. Все заняты, только операторы снимают меня.

18 ноября, вечер, дом Юн Ми.

Ужинаем, мои с нетерпением ждут начала шоу *Сильные люди*. Вчера я кратко рассказал про героев шоу, мы дружно похвалили их за мужество, особенно пилота. Про себя сказал, что спрашивали про языки, музыку и приюты. Сидим, едим, ведущие новостей трещат в основном про завтрашний сунын. Обычно на это время уже десяток-два школьников кончают с собой, не выдержав напряжения и ответственности. В этот раз ни одного! Чиновник из министерства распинается о своих якобы успехах в борьбе с суицидами, все делают вид, что верят. Ага, начинается!

Там же, после шоу.

Оказывается, я вовремя ушел! Бедолага ведущий, ушибленный такой неожиданной концовкой шоу, не нашел ничего лучше, чем опрашивать липовых зрителей, и первым ему попался здоровый такой мужик, поперек себя шире. Морда красная такая. Не вру, реально красная. И ведущий эдак с подковыркой его и спрашивает: -Что вы думаете о словах этой Пак Юн Ми про наше самое лучшее в мире образование? Мужик покраснел еще больше, помялся и говорит человеческим голосом: -Дык права девонька-то эта. И меня все напрягали и напрягали, а я никак не мог все выучить, мне в машинах копаться интересно было. Так и стал их ремонтировать в конце концов. Ведущий: -Но она же оскорбила наше правительство, осудила систему образования, разве вы считаете это правильным? И зрители подзуживают: -Она не патриотка! Она сама не может учиться и другим мешает! А мужик и говорит: -Она орден получила за дело, детишкам помогает, денег не жалея, вы все хоть вону дали? Да пошли вы все! И пошел на выход. А идиот, ведущий то есть, его останавливает, орет- уйдешь, не получишь денег, не заплатим! Мужик молодец, поднял его за пиджак, потряс и говорит: -В пик-пик-пик(Запикали слово, интересно, какое?) себе засунь свои деньги, мичинном! И кааак швырнет его в толпу зрителей. Тут и сказочке конец, закончилось шоу. Что удивительно, ничего не вырезали! Мама с онни как всегда косплеят сусликов, глазами в основном, они узнали о нашем телевидении много нового. Я обхохотался, еще и после ужина, чуть не лопнул. Хорошо день прошел. С утра много сделал, и при этом все в удовольствие. Предвидя хейт от министерства образования, записал как бы намекающую на них песню *Это сказал фараон* от Наутилуса. Пусть выходят в окно вместо школьников. Пока только регистрация, на портал ей рано. Пару песен Цоя, Чхоя по корейски, оформил, записал тему из Крафтверка про *Мой папа робот*, захотелось вот. Вокала там нет по факту, программкой голос обработал, и все. Хороший день.

19 ноября, дом Юн Ми, утро.

Сегодня для выпускников день сунына, или день Ада, как многие его называют. Около школ даже движение перекрывают, чтобы не мешать экзамену. Мне-то хорошо, мама и не заикалась про экзамен, понимает, что он мне не нужен, и даже онни помалкивает. Впрочем, ей не до меня- у нее в разгаре конфетно-букетный роман с Кваном. Разок я не утерпел и спросил ее, целовались они или нет. Онни покраснела и отвернулась, процесс пошел, это точно! Повезло ей, мужик надежный, как АКМ, не карьерист, это да, но тогда он бы и надежным не был. Как говорил мой однокурсник в том мире, успевший в армии отслужить, лучше АКМ в руках, чем рога в заднице. На него лось вылетел, когда он на посту стоял. Он кричать не стал, стой, стрелять буду, сразу его завалил. И молодец, наказали, зато живой. За что наказали? Да ни за что, за перерасход патронов, он в него весь рожок высадил. Было бы за что, расстреляли бы! Шутка. На переводчика небось уже выучился, он с общаги как раз за неделю до взрыва съехал к своей девушке. Судьба...

19 ноября, дом Юн Ми, вечер.

В студии КБС обсуждают сунын и проблему самоубийств. И все гадают, а с чем связано отсутствие этих самых суицидов? Прям загадка, ага. То сразу после сунына минимум три десятка в первые два часа, а тут ничего! Представитель министерства долго врал про их титанические усилия на ниве борьбы и превозмогания, и тут его спросил какой-то молодой журналист, а как они конкретно боролись-то? Он что-то заблеял, но проговорился, что они проводили совещания, в основном с иностранными специалистами, и как раз по месту их пребывания. В Ницце там, в Каннах, на Канарах. Все же знают- там нет суицидов, вот они и ездят передовой опыт перенимать. Повеселили меня, молодцы. На вопрос о нашем шоу чиновник заявил, что это ерунда, баловство. Ну послушает молодежь наши песенки, ну сдаст потом плохо сунын- и бегом с крыши прыгать, чуть ли не во вредители нас оформил.

1 декабря, приют в районе Гванак-Гу, утро.

Онни, я и директриса приюта обходим с инспекцией здание, перед сдачей его комиссии. Комиссия- это я и онни, так что совмещаем инспекцию и сдачу объекта. Директриса, полная пожилая добродушная женщина, показывает нам игровую комнату. Там примерно полтора десятка детей примерно трех лет бегают, катают машинки, качаются на лошадке-качалке, в общем, делают жизнь воспитателей как можно веселее. Только одна симпатичная девочка с кудрями, что странно для Кореи, сидит одна в углу и тоскливо ковыряет пальчиком ковролин. Спрашиваю директрису, что с ребенком. История печальная, как и у большинства детей. Мать и отец разбились на машине, родни нет. Отец сам был приютским, а мать вырастила бабушка, она уже умерла. Квартира в ипотеке, ее банк забрал, а ребенка сюда.

– А почему у нее такая европейская внешность?
– Спрашиваю.

– Так отец метис был, тягубя. Нагуляла мамаша от американца какого и сдала в приют. Усыновление ей не грозит- не берут таких. Не ест она почти ничего, вот что плохо, тоскует.

– А как ее зовут?

– Джун. Ли Джун.

Подхожу к девочке, беру ее на руки, она серьезно смотрит мне в глаза. Не отучили еще, у местных это не принято. Спрашиваю: -Джун, почему ты не кушаешь? Детям надо хорошо кушать, чтобы вырасти сильными и красивыми. Вон ты худенькая какая, как воробышек. А она так глазищами хлоп, хлоп, обнимает меня за шею и говорит: -Мама, ты плишла за мной? Я так ждала, так ждала.

У меня ноги подкосились, так и сел, где стоял. Это я что, теперь мама??? И по реакции тела Юн Ми понимаю- да, теперь да. Меня посчитали и признали годным. И все, не соскочить, да и не надо.

Подхожу к директрисе, что-то обсуждающей с онни, спрашиваю: -Могу я удочерить эту девочку? Точно моя онни станет вегугинкой, опять глаза круглые. Шипит мне: -Ты с ума сошла, ты сама еще ребенок, никто тебе девочку не отдаст! И с нами не посоветовалась. Положи, где взяла!