– Прости, что я так…Просто…очень хотела познакомиться.

Снова ударяет.

Я сильнее цепляюсь за корпус телефона. Знаю, что если она сейчас скажет что-то про ее связь с Эмилем, мое сердце снова будет разбито. Цепляться за спокойствие будет гораздо сложнее…

– Меня зовут Айша и…

Девушка снова говорит что-то, а я не слышу ни единого слова. У меня в башке гул стоит, а внутри будто бы разом отпустило все пружины. И я лечу…

Такое странное ощущение обрушившегося на тебя облегчения.

Ха!

Достаточно тебе «дружеского»? Ну да. Да. Оно и видно…

– Прости… - выдыхаю и жмурюсь, а потом вовсе упираюсь лбом в холодное стекло чуть ли не на последнем этаже элитного, жилого комплекса, - Прости, я…что?

Сестра Эмиля молчит. Думаю, она сама в шоке, и я издаю смешок.

– Я просто не ожидала и разнервничалась. Можешь повторить?

Айша звонко смеется.

– Конечно! И ничего! Не извиняйся! Я сама дико нервничаю. Мама столько про тебя хорошего рассказала, а сестры скинули мне фотографии. Ты такая красивая! Боже! Я даже удивилась, как такая женщина могла посмотреть на моего брата…

Все, о чем я могу думать — это какой же у нее красивый, звонкий смех…при этом на дне его будто сохраняется сгусток чего-то темного. Или я вижу эту тьму лишь из-за того, что знаю о ее наличии?

– Твой брат тоже ничего.

– Ну… «ничего» и «шикарно» довольно далеко друг от друга.

Улыбаюсь. А она мне уже нравится…

Айша откашливается.

– В общем…я посчитала, что позвонить и лично извиниться за то, что я не присутствовала на семейном сборище, будет правильно. Ты не сердись, пожалуйста, хорошо? У меня не получилось, но я очень хочу познакомиться с тобой лично! Надеюсь, мы станем подругами.

– Я все понимаю, Айша. Не волнуйся. И конечно, я тоже надеюсь, что мы поладим. Девочки про тебя много рассказывали. Ты рисуешь?

– Ну…так. Немного балуюсь. В детстве мечтала стать художницей…

А потом вышла замуж за гандона, и мечты пришлось похоронить. Ясно.

Интересно, а что будет с моими мечтами дальше?…

Эмиль ведет себя достойно, но…

Прикрываю глаза и откладываю мысли на «потом». Сейчас им просто не время и не место. Какой смысл? Que sera, sera*.

– Я бы посмотрела…

– Правда?

– Да.

Айша берет еще одну паузу, словно решается на что-то, а потом выдает это решение. Резко. Как пластырь оторвать…

– Я бы хотела к вам прилететь до рождения ребенка. Может быть, в следующем месяце? Познакомиться, поболтать. Если ты, конечно, не против. Хотя, если против, это ничего. Я не обижусь.

Со слов Эмиля и его сестер, я знаю, что Айше всего двадцать два. Она вышла замуж в восемнадцать. Раньше она была яркой, смешной девчонкой. Очень артистичной. И вот сколько нужно, да? Времени? Чтобы стереть свою личность? Ведь я не слышу яркости и артистичности. Мне кажется, что Айшу настолько закопали в ее собственных отношениях, что она настолько запуталась, настолько…твою мать, привыкла к тотальному неуважению и пренебрежению, что теперь даже от семьи ждет только одного — посыла в жопу. Согласитесь, так оно и есть же. Она боится задать вопрос, делает это быстро, добавляет разные «если», а потом сама же отвечает на него отказом. Она заранее воздвигает мосты для своей гордости и самоуважения. Чтобы сбежать от очередного разочарования в отдельный мир…

И это больно. Как может человек быть настолько жестоким? Я не понимаю. Да, с ее мужем мы не знакомы и, надеюсь, никогда не будем знакома, но. Я помню Мадину в период ее брака с Эмилем. Эта девчонка никогда не была даже наполовину такой. Всегда сильная, смелая. Сучка, которой палец в рот положи, она тебе по локоть руку откусит.

Какой контраст…

Эмиль мне не врал. Даже если у меня был один процент на сомнения, его больше нет. То, какой является твоя женщина — это лучшее, что может подтвердить или опровергнуть твои слова.

– Конечно, я не буду против, - отвечаю мягко, и на том конце провода буквально слышу вздох облегчения, - Как только ты соберешься, позвони нам. Мы тебя встретим, поживешь у нас…придумаем всякие-разные занятия. Кстати, будешь рефери в нашем споре о детских вещах…

Айша тихо смеется.

– А нужен рефери?

На самом деле нет. Мы с Эмилем пока не смотрели детские вещи в принципе, но я чувствую, что даже тогда договориться будет просто. Не знаю почему…

– Конечно! И вообще…

Дальше я начинаю расписывать ей все, что мы могли бы делать, уводя разговор как можно дальше в приятное русло. А сама думаю…наверно, человек легко может пройти мимо и заниматься своими делами. Вообще. Кто я такая, чтобы что-то решать в чужой судьбе? Тем более, Эмилю-то я сказала правду. Невозможно спасти человека, который не хочет быть спасенным. Он сам должен захотеть, но…мне никто не может помешать попытаться.

«Позвоню маме…» - думаю я, когда мы заканчиваем нашу беседу.