— Мать?..

— Не уверен, — голос Амана передает сочувствие. — Не думаю. На этой ткани, которой вы были прикрыты, были останки чьи-то… Я не знаю ее запах, не могу точно сказать.

Кухня погружается в тишину. Мур пытается переварить новости, да и я тоже. Из семи клановых «кошек» выжили двое… Тогда как с нашей стороны все целы. А почему молчит Аман, я даже думать не берусь. Сочувствовать смерти тех, кого не знал, странно.

— Надо что-то решать, — говорит Мур, резко скидывая с себя угнетенное состояние. — Они залижут раны и вернутся. Не за нами, так за тобой.

— И скорее всего в большем количестве и лучше подготовленные, — поддерживаю я. — Так что вали, попутешествуй.

— Это бесполезно. Проблему надо решить, а не бегать от нее. Один раз уже попробовали, и к чему это привело? Нам повезло, «кошки» не были готовы к тому, что с вампирами придет кто-то знающий, как они работают. Я так понимаю, что та прослушка, что была на Миле, работа матери, о которой никто не знал, кроме нее. Нам помогла внезапность. Больше такого не будет. Даже если они думают, что мы погибли, они не уверены на сто процентов. Значит, могут перестраховаться.

На кухню возвращается золотой мальчик с читаемой на лице скукой и, облокотившись на подоконник, тырит у Амана из пачки сигарету. Даже в чужих вещах (а по нему видно, что одет в чужое) он выглядит так, словно божество снизошло до простых смертных. Не понимаю, зачем он вообще тут нужен? Это какой-то новый модный прикол? Типа платишь челу за то, чтобы он тусовался рядом и одаривал всех порцией похуизма?

Эх, а так хотелось отправить этого вампира подальше и побыть вдвоём…

Мур внезапно становится очень заинтересованным. Повернувшись к вошедшему, он принюхивается, а после ещё и стул к подоконнику двигает. Брови сами собой вздергиваются. Че? Еще один?

— Почему он не еда? — спрашивает у Амана, и я расслабляюсь. Это все вампирские заморочки.

— А почему ты не табуретка? — приподняв бровь спрашивает Золотой, но Муру все равно, он выжидательно пялится на Амана, который, в свою очередь, сгребает Ниррая в объятья, чего тот совсем не ожидает.

— Потому что, если помечаешь кого-то — он становится едой только для тебя. Твой сородич мной так же ощущается.

Фыркаю на это его «сородич». Нашел как меня назвать, умник.

— Он как духи. Вкусные, но несъедобные. Мил теперь навсегда для всех «духи»?

— Нет, метку надо периодически обновлять.

Только сейчас до меня доходит, что меня пометили. Видно, это тот, самый первый укус. И я улыбаюсь довольно. Я его.

Богатей, фыркнув, смеряет мою улыбку презрительным взором, но мне плевать. Сам-то смирно сидит в объятьях Амана, а строит из себя не пойми кого. Я же рад, и очень, что даже в не шибко вменяемом состоянии мой вампир сделал меня только своим. Пусть и временно.

На кухню врывается вихрь, сваливая стул спинкой на пол и, набросившись на Золотого, обнимает. Я даже не сразу понимаю, что это крылатик, пока он не начинает радостно и мягко тараторить:

— Ниррай! Я так рад, что ты с нами! Как ты? Как так вышло вообще, что тебя там заперли? Сильно расстроился?

Богатей выглядит ошарашенным, но, отойдя от такого напора, откидывает сигарету в пепельницу и обнимает Аша, поглаживая того по спине. К нам присоединяется еще и цветной парнишка, которого в первую нашу встречу Мур в живот пырнул. Он, оглядев Аша, резко отворачивается и идет ставить чайник. Какой-то пиздец… Тут все кого-то ревнуют, что ли?!

— У меня после аварии было небольшое сотрясение, — говорит Золотой, отстранившись от младшего вампира. — Аман тогда улетел, а я в обморок грохнулся. Ну отец под шумок и перевез меня в клинику. Сначала хотел сделать вид, что у меня поехала крыша, и никакой аварии не было, потом почему-то передумал.

— Он поступил неправильно, но явно не со зла. Мы всегда боимся потерять тех, кого любим. Хорошо, что ты с нами! Ты хочешь есть? Гулять? О, хочешь, я тебе свой кабинетик покажу?

Мелкий разворачивается, и вдруг его яркая, открытая улыбка делается смущенной, он чуть прикрывает глаза и говорит, выдыхая:

— Привет, Мур.

Это еще что такое?! Что тут происходит вообще?!

Мур пошло усмехается, после чего Цветной вылетает из кухни. Я тоже хочу вылететь куда-нибудь… Только вот со скоростью проблемы.

— Прости, Ниррай… Я попозже подойду, — крылатик даже не дожидается ответа и вылетает из кухни следом за Цветным.

— Какие страсти… — комментирует Мур. — Они сошлись, что ли?

— Вроде да… — отвечает Аман. — У нас сейчас немного проблема со временем, не получается поговорить, но все на это указывает.

Я резко поднимаюсь, отставив недопитый латте и, глянув на Золотого, спрашиваю:

— Че, может, тоже переспим? А то прям отстаем от коллектива.

Я не серьезно. На эмоциях. Просто вымораживает вся эта ситуация.