— То есть скоро у нас тут будет очень много пушистых, и жить станет еще веселее, — делает вывод Аман каким-то чужим голосом и прикрывает глаза, наслаждаясь лаской, что все еще дарит ему рука Ниррая.

— Ага, — Мур жмурится, смотря на солнышко.

— Вы бы сваливали отсюда. Вакцину я им не дам, к тому же теперь ее у меня нет. И ингредиентов нет. Да ни хрена у меня нет, — голос у Амана какой-то похоронный, словно он собрался умереть прямо завтра-послезавтра. Мне это очень не нравится, но я пока к брату не лезу. Ему явно было сегодня тяжело и страшно, у него же человек есть, которого нужно оберегать.

— Найдите мне телефон какой-нибудь, — подает голос Ниррай. И, чуть задумавшись, добавляет: — Пожалуйста.

Мур хмыкает и уносится. Мил смотрит ему вслед, хотя я точно знаю, что он и половины увидеть не мог, даже направление, в которое тот ушел, не знает. Меня обнимает Ирсан, ему грустно, да и кому сейчас весело? Ситуация — отстой. Только белке пофиг на наши неприятности, она рада, что к ней вернулись люди.

Аман, докурив, тушит сигарету и, вытащив из пакета две бутылки воды, одну кидает Милу, которую тот ловит, а вторую передает Нирраю. А потом достает еще и коробку — обувную.

Вернувшийся Мур передает телефон Нирраю, а Аман обувает единственного тут босого парня, который тут же начинает что-то строчить в телефоне. Мы с Ирсом так и продолжаем стоять в обнимку, он меня гладит успокаивающе, но на самом деле последнее необязательно. Самое главное — все живы, никто сильно не пострадал, а дом… Грустно конечно, но не смертельно.

Мур садится у ног Мила и трется об его ногу щекой, пока тот пьет воду, а потом задумчиво начинает разглядывать Ниррая.

— Как так вышло, что на Ниррае нет ни царапины?

— Это Зак! — сообщаю с гордостью и поясняю уже более спокойно: — Защитник. Я его специально для Ниррая сделал. Круто, да?

— И как он действует?

— Защищает. Ну там, от ударов, вампирского укуса, если носитель этого не хочет. От вреда, в общем.

— Покажи! — у Мура от любопытства глаза загораются, но я сразу сообщаю:

— Я не буду бить Ниррая.

— Сам смотри, — говорит Ниррай, перестав тыкать по экрану и вытащив руку из волос Амана, протягивает ее Муру. Тот морщится, но после маленькой заминки все же встает и, подойдя ближе, пытается цапнуть Ниррая за запястье, но Зак оберегает, покрывая кожу еле заметной голубоватой дымкой.

— А от пули?

— Я не проверял. Но, по идее, должно сработать примерно как с бронежилетом.

— Огонь?

— Защита от вреда. Ты меня не слышишь, что ли? Мало кто из людей хочет поджариться. Если влияние какое и будет, то намного слабее, чем могло бы быть.

— То есть, если рядом с ним взорвать что-то, или в горящий дом швырнуть, то с ним ничего не будет? Неуязвимость?

И тут говорит Аман:

— После аварии на вертолете были ушибы. Даже не думай рядом с ним ничего взрывать и никуда его не швыряй.

И хоть говорит он это вполне спокойно, даже не пытаясь угрожать, все равно становится ясно, что Ниррая он никому не отдаст.

— Класс… — выдает на это Мур, а на ладони Ниррая появляется медузообразный, голубоватый Зак и оглядывает присутствующих маленькими глазками. А когда все присутствующие налюбовались, Ниррай снова превращает Зака в цепочку и говорит:

— Отец отправил за нами вертушку. Минут через пять прилетит.

В ответ тишина и непонимающие взгляды, поэтому Ниррай пожимает плечами и поясняет:

— Раз уж мне теперь точно осталось жить всего пару дней, то предпочту провести их в комфорте и с Аманом. Поэтому мы все летим ко мне на остров, я договорился.

— Что это значит? — слышу я тихий голос Мила, и ему отвечает Мур:

— Ему до двадцатипятилетия пять дней. Дыхание Смерти.

Мил больше ничего не спрашивает, да и остальные тоже не особо хотят болтать. Я жмусь к Ирсу, потому что вот теперь мне становится особенно грустно. Не хочу, чтобы Ниррай умирал. Я же выжил, почему ему тоже нельзя? Но об этом я не спрашиваю, как и о том, почему Аман не спешит делать новую порцию, а просто приклеился к ноге своего человека. Может, знает, что не успеет найти редкие ингредиенты даже со своей вампирской скоростью и просто хочет побыть последние дни с человеком, которого любит, а не бегать по всему свету, пытаясь сделать невозможное?!

Часть 4. Ты успеешь

Аман

Шум, что пробивается даже сквозь плотные полноразмерные наушники, глушит мысли, но не убирает тоску, что засела глубоко внутри. Он еще здесь, сидит рядом, и я держу его за руку, но прям физически ощущаю, как время уходит, сыплется и сыплется песчинками… А я ничего не могу сделать. Все разрушено, ничего нет.

Выбравшись из завалов, прежде чем сбежать со своего земельного участка, я увидел, что от гостиной ничего не осталось, а там было все. И я нисколечко не переживаю за записи, вещи, опытные образцы — это все можно восстановить, купить, что-то сразу, что-то со временем, да и вакцину тоже, только не за оставшиеся дни. Оборудование, вернее, деньги на него, расходники — всё это, в принципе, реально занять или взять кредит, ограбить, в конце концов, но не все так просто. Кое-что из необходимого должно подвергаться специальной обработке в течение двадцати дней, а этого никак не успеть. Можно попробовать порыскать по экспериментальным лабораториям, но шанс, что и они работают с этим и делают то, что нужно именно мне, практически нулевой.