Шрифт:
Зубатые. Огромные. Размером с грёбанного человеческого ребёнка.
Страшные разумные крысы.
И все они одновременно повернулись на укуренного демонюгу, а их чёрные глаза мелькнули в темноте палаточного лагеря, перекрывающего назойливое солнце!
Секунда. Две. Тишина.
— Ну нахер!
Демон резко закрывает дверь! Бам! Крысинная туша ударила по двери, не успев залететь внутрь!
— Кьа-а-а-а! — завизжал парень, наваливаясь на дверь, — Брат! Брата-а-а-ан!
— Уа-а-а-а? — невменяемый друг еле поднял голову.
— Крысы! Огромные крысы! — в дверь долбились, — С ножами! Они убили наших!
— Какие… муаха-ахахахаха, какие крысы? Ещё скажи, что на ногах.
— Да! Твою мать, да!
— Те кажется.
— Клянусь!
— У тя бледный.
— НЕТ! ТАМ КРЫСЫ НА НОГАХ! Вот, полсушай! Они в дверь… долбят…ся…
Тишина. Удары прекратились — в дверь долбить перестали.
Друг махнул рукой и продолжил ловить приходы, а демон, что держал ручку, оцепенел. Он не мог её отпустить! Вдруг снова начнут ломиться?! Это их план! Они чёрт возьми, сто процентов разумны — не могут крысы орудовать ножами!
Надо только…
*Шршршршрш*, — послышался странный звук.
Демон прислушивается. Его острые уши дёрнулись, и он завертел головой. Что это? Палатку рвут? Нет, она зачарована снаружи — пусть и тканевая, но прочная! Обычным ножом точно не… порезать… и не…
Ох, чёрт.
Они подкапывают.
Они уже под землёй! ОНИ ПОДКАПЫВАЮТ!
— БРАТААААН! — заверещал воин, — ВАЛИМ БРАТА…
И не успевает он открыть дверь, чтобы сбежать от ловушки, в которую сам себя и загнал, как огромная сила едва не выламывает эту дверь, и пять притихших, ждущих момента крыс беззвучно прыгают на жертву!
— Ыа-а-а-а! — закричал он.
Острые зубы вонзились в шею. Ножи пробили тело. Три колотые раны в живот, одна под ребро! Крыса на лице с писком выдирает кусок шеи! И демон мог их откинуть! Он отбивался! Он живуч!
Но не против такого количества.
«Кто… это… такие…», — последнее, о чём думал умирающий воин.
Вопли и хрипы затихли. И трупов не осталось — только опустевшая палатка.
Как и оружия с бронёй тоже не осталось.
Некая новая сила, ранее никем не виданая, давно позабытая даже самыми древними созданиями… вновь явилась в Бездну.
В то же время. Лес возле одной из дальних сибирский деревушек.
— М-мам… мама! — губки маленькой девочки дрожали, — Мама-а-а-а! Мамочка! Ма-ма-а-а-а!
Уже стемнело. Стало прохладно. Ночной ветер пронизывал кожу малютки, а лесное затишье неимоверно её пугало. Она оглядывалась по сторонам, прижимала ручки к груди, дрожала от холода и не перестала шагать.
Ребёнок потерялся. Заигрался с новой подругой, и та куда-то исчезла. Теперь малютка одна.
Маленькая девочка посреди тёмного леса, куда говорили не ходить.
Она была готова разреветься. Малютка прекрасно понимала, что окончательно заблудилась. Куда идти, что делать, как выжить — она совершенно не понимала.
Совершенно один… потерянный в лесу обычный ребёнок.
— М-мам… мама! — слёзы выступили на глазах, и девочка остановилась, прижимая ручки к груди, — Мамаа-а-а-а-а! Пожалуйста, мама! Мама! Помо…
Кусты зашуршали! Малышка, уже готовая разреветься во всё горло, резко замерла!
В деревне было одно простое правило. Его соблюдали все, даже дети. Даже эта девочка… до знакомства с очаровательной и харизматичной зайчихой.
И правило гласило: «Не ходи в лес — здесь обитают звери».
*Шр-шр*, — шуршала трава.
Сердце колотилось. Руки дрожали. Ноги подкашивались! Шорох! Спереди! Слева! И справа! Что-то приближалось! Но достаточно мелкое, чтобы не увидеть силуэта! В полной темноте! Прямо к девочке! Змея? Лисица? Монстр? Демон?
Она прижалась спиной к дереву. Сжалась! Вцепилась руками в маску, и… маска! Точно! Зайка говорила, что нужно надеть маску, и тебя не тронут! Нужно срочно надеть…
Маска выпала из дрожащих рук.
И из кустов показался силуэт.
— А-а-а-а-а-а! — завизжала малютка.
Она прикрыла глаза, упала на колени и прижалась к дереву.
*Пуньк-пуньк-пуньк*, — услышала она забавные и милые звуки.
И ничего. Никто на неё не напал, хотя она ожидала, что острые зубы вонзятся в её шею!
— Плю!
Девочка отрывает руки от зарёванного лица. Перед ней стоял… гриб. Весьма большой, но гриб. На двух пухлых ножках. И кортикими пухлыми ручками он протягивал ей упавшую маску.