Осталось только зайти в общежитие и попрощаться с ребятами. А затем зайти за сестрой.

— Ну что? — спросил меня Тагай, когда я вернулся, чтобы взять кое-что из личного. — Починят?

Они, судя по всему, решили, что мне сейчас быстренько помогут в лазарете, и я вернусь целым и невредимым. К сожалению, это уже не мой вариант.

Раньше я боролся с демонами, потом со смертью, а теперь — с жизнью? Или за неё?

— Починят, — кивнул я, только не тут. — Мне придётся уехать.

— А надолго? — в разговор вступил Костя, и у него тон был максимально деловой. — А то у нас тут некоторые дела требуют твоего присутствия.

— Я помню, — пришлось тоже собраться, чтобы продумать ситуацию. — Постараюсь, как можно скорее. Сколько у нас есть времени?

— Смотря, до какого момента считать, — ответил на это Жердев. — Если ждать денег от моего отца, то это неделя, максимум две. Если мы про торги, то тут уж я не знаю, это к Тихомиру.

Поймал себя на мысли, что мне непривычно его настоящее имя. Я привык про себя его называть так, как звал на стене.

— Я когда с сестрой разговаривал, — ответил тот, — она сказала, что минимум месяц, — Тагай пожал плечами. — А ты надолго вообще?

И его вопрос повторил вопрос Кости. Да не о скорлупе и торгах они думали, хотя и об этом тоже. И даже не о том, что я уезжаю, а о том, что я еду без них. Но тут что поделать. На этот раз я никого не мог взять с собою.

Я даже не был уверен на сто процентов, что вернусь.

— Мне необходимо уехать домой, в Горный. А оттуда на дальнее капище, — мне не хотелось лгать, но разве в Тохарской империи нет дальних капищ? — Сколько потребуется времени? Не знаю. Вы поймите, у меня происходит распад источника. Обычная магия не справилась, придётся попробовать силу домашнего капища.

Посмотрев на ребят, я видел, что им тяжело. В этом возрасте ещё сложно скрывать эмоции. Это мне просто, в сорокет уже можно делать вид, что ничего не происходит, даже когда легион демонов несётся на тебя на всей скорости.

— Уложишься? — спросил Костя.

— В две недели — не уверен, — честно сказал я. — Но до проведения торгов точно вернусь. Тут уж по нашей старой традиции — умри, но сделай.

— Боюсь, в банке не примут отпечаток призрака, — сострил Костя и удачно разрядил всю атмосферу. — Так что береги себя.

— Ну, вообще-то от меня зависит моя жизнь, — я решил не оставаться в долгу. — Поэтому, если меня не будет, некому будет её проживать. А пока у меня есть я, я справлюсь.

Тут уж мы все втроём рассмеялись.

— Месяц, — повторил после того, как мы успокоились, Костя. — Отец точно найдёт деньги. Хотя бы какую-то часть, чтобы хватило на выкуп усадьбы.

— Эх, у меня ещё и других долгов полно, — проговорил Тагай. — Мне так неудобно.

— Неудобно спать на потолке, одеяло падает, — хмыкнул на это Жердев. — Остальное — рабочие моменты. Тем более, мы с Витей нормально, как я понимаю, себя чувствуем по финансам.

— Относительно, — частично согласился я. — Но если наши вылазки будут проходить с подобным успехом, то точно будем в шоколаде. Все.

— Втроём? — поднял на нас глаза Тагай.

— Все, — подчеркнул я. — Нас будет много! Огромный клан. Мощный кулак!

За сестрой мы зашли вместе с мамой, успев по дороге договориться в ректорате академии о сохранении места за Адой.

В общежитие нас пропустили без заминок, и уже спустя пару минут мы стояли на пороге комнаты сестры. Ада же, полагая, что никто её не видит, танцевала. Да не одна, а с огромным и весьма пышным букетом из красных роз.

— Это что такое?! — маман снова включила фурию, так как не собиралась отдавать дочь какому-либо поклоннику. — От кого эта… — Гориславу передёрнуло, — гадость?

— Да почему гадость-то? — Ада сделала круглые глаза. — Нормальный букет, красивый!

Одновременно с этими словами она сделала нечто такое, чего не заметила даже мама. Зато я увидел очень хорошо. Она что-то крепко сжала в свободной руке, после чего оттуда пошёл дымок.

— Ты ещё мала и понятия не имеешь о значении некоторых букетов! — категорически возразила мать. — Давай сюда. Где записка? От кого это?

— Я не знаю, мам, — сестра затрясла головой, одновременно прижимая букет к себе. — Анонимный.

«Конечно, анонимный, — мог бы сказать я. — Записку-то с признанием ты уже спалила.» Но сдавать сестру я не стал. Однако был полностью согласен с матерью. Всё это дело необходимо прекратить. И дело не в возрасте Ады, а в том, кто и для каких целей пытается с ней поиграть в романтику.

— А анонима-то часом звать не Голицын? — поинтересовался я как бы между прочим и уставился на Аду.

Но у той мгновенно раскрылись глаза, сдав её с потрохами.