— Конечно, — ответил Аркви, вдыхая дым из трубки, над которой плясал весёлый язычок пламени. — Что ты знаешь о лесных пожарах?

— Что они бывают, — я пожал плечами, чувствуя, что меня пытаются погрузить в пучину сумасшествия. — И сжигают леса. Это очень плохо, но наш огонь управляемый.

— А знаешь ли ты, как тушат большие пожары? — невозмутимо продолжал Аркви. — Именно лесные.

— Прорубают просеку? — предположил я, опираясь на то, что читал в газетах.

— А что такое противопожар знаешь? — спросил он.

И тут я вспомнил, что когда-то в детстве слышал нечто подобное, что показалось мне полной ерундой. Это мой мозг хотел отвергнуть мысль о том, что огонь может бороться с огнём.

— Плохо помню, расскажи, — попросил я, засунув подальше гордыню, которая говорила, что это неважно.

— Так вот, когда-то давным-давно, когда у нас в Тохарской империи ещё были тысячелетние леса, у нас иногда случались пожары. И маги научились делать так, чтобы один огонь служил против другого. Они против природного пожара запускали небольшой магический. И второй при совсем незначительных затратах энергии тушил первый.

— И к чему это в контексте нашего разговора? — удивился я. — Мы же просто едем лечить больного мага на родину.

— Маг должен понять, кто он есть на самом деле, — ответил на это мой спутник. — И Аркви пытается помочь.

— Я — маг огня! — сказал я твёрдо.

— Какого огня? — продолжил Аркви. — Того, что возжигает, или того, что гасит? Того, что внутри или снаружи? Того, что даёт жизнь или смерть?

— Да я уже понял, что их два, — с нетерпением ответил я.

— Я уже перечислил шесть, — парировал Аркви и рассмеялся так непосредственно, словно ребёнок. — Нет противоположностей. Есть различные условия и адаптация к ним. Так какой ты — огонь? Прислушайся к себе?

— А несколько вариантов можно выбрать? — спросил я, пытаясь разобраться в том сумбуре мыслей, который подняла речь старика.

— Именно, — он ткнул в мою сторону трубкой и снова закурил.

Итак, огонь не был однородной магией. О чём-то таком я догадался, когда на меня обиделась Саламандра, которая до этого меня вернула с того света. Разные огни конфликтуют, хорошо. Но какая сторона моя? Куда мне нужно жить, чтобы стать воплощением силы?

— Расскажи мне о разнице огня Аденов и Рароговых, — попросил я Аркви.

И тут старик подмигнул мне. Я так понял, что я задал правильный вопрос. Наконец-то!

— Видишь ли, — проговорил Аркви. — Наш огонь настолько разный из-за восприятия. Мы — тохары никогда не воспринимали магию, как что-то отдельное от нас. В отличие от родовичей, — он сделал глубокую затяжку и продолжил. — Для нас, тохаров, огонь — это часть нашей плоти. Это биение нашего сердца. Наш огонь нагревает нашу кровь в жилах.

Он смотрел в моё лицо и понимал, что нужно подбирать другие слова. Тогда он посмотрел в костёр, нашёлся и продолжил:

— Для родовичей нас тут трое: я, ты и огонь. Это, правда, только для Рароговых. Если брать остальных, то вместе с нами тут и Земля, и Вода, и Воздух. Но тохары думали иначе. Нас тут только двое, но огонь наших жил горит. Он соединяет нас двоих. Он соединяет весь наш род. Он — наш, внутренний. Понимаешь?

— Пока не до конца, — прямо ответил я.

— Огонь Аденов — внутренний, — старик понял, что со мной надо совсем напрямик. — Он тебя разжигает изнутри. Именно потому, что в тебе осталось что-то для того, чтобы возжечь костёр, ты и вернулся. А огонь Рароговых — он заёмный. Он из капищ. Он от внешних сил. Как ты думаешь, если бы мы с ними встретились в бою, кто выиграл бы?

— Я не хочу об этом думать, — ответил я. — У меня отец — Аден, мать — Рарогова. Я — огонь! И мне всё равно. Пусть внутренняя стихия и внешняя объединятся.

— Видишь ли, Виктор, — голос Аркви стал более мягким, словно мои слова его позабавили. — В понимании тохаров нельзя использовать огонь как средство. В нашем представлении огонь — это живое существо, — я приподнял правую бровь, но продолжил слушать. — Огонь надо приручить. Его нужно привлечь к себе. Это же такая же жизнь, как и ты, но немного отличается. Да, воздух, вода, земля — тоже стихийные магии, но там же совсем другое. У них нет того характера, как у нашей госпожи Саламандры.

И тут меня буквально током прошило. Это действительно живой огонь? И я пренебрёг чувствами другого существа? Тогда понятно, почему Саламандра на меня обиделась.

— И вот когда ты дружишь с огнём, — Аркви потянулся рукой к костру, и языки пламени на мгновение приникли к его руке. — То тебе ничего не страшно. Ты внутри горишь! Ты не солдат огня, ты и есть огонь. И огонь не твой слуга. Это тоже ты! Вот в этом наше отличие от Рароговых.

— Это что же получается, — произнёс я вслух, но при этом воспоминания меня отнесли немного назад. — Я Тагаю правду сказал? Для нас стихия — живое существо?