Шрифт:
— Та баба на элитнике?
Но вопреки моим ожиданиям она отрицательно качнула головой.
— Ушла, выдра крашеная…
— Как?
— У неё была ещё одна стая заражённых. Они и помогли ей уйти.
Я выругался.
Глава 4
— Я не понимаю… Не понимаю! — рыдала Лакшери, сидя на втором ряде сидений трясущегося на ухабах джипа. — Я же видела, как мы их спасли. И мы это сделали, но…
— Ты не виновата, — спокойствию Анваровны можно было только позавидовать. — Твои видения пока ещё хаотичны и разрозненны и показывают лишь часть того, что произойдёт. Надо работать над ними, Лакшери, работать спокойно и последовательно. Тогда будущее откроется тебе со всей ясностью. Пока же ты ничего не могла сделать сверх того, что сделала. И даже мы, как видишь, не успели. Такое бывает, Лакшери, и к этому надо относиться как к обычной неудаче. Невозможно спасти всех. Особенно в таком мире, как Улей.
— Да я всё понимаю, Оленьк-ка Анв-варов-на, — с трудом выдавила из себя ботанка. — Но я так старалась, так надеялась…
— Ш-ш-ш, — приобняла её за плечи графиня и притянула к себе. — Проревись, девонька. Проревись, чтоб полегчало…
Мы с Анюткой сидели на третьем ряду, прижавшись друг к другу. Девочку всё ещё немного потряхивало после того, как её чуть не изнасиловали, но, в сравнении с Лакшери, держалась она молодцом.
Я не чувствовал ничего, кроме усталости и досады. Рискованная вылазка обернулась полным фиаско — оба наших сокурсника погибли, да и мы трое чудом избежали их участи. Чудо, правда, было довольно странное, потому как рацию, по которой Лакшери вызвала подмогу, выдала ботанке не кто иная как лично Ольга Анваровна. Да-да, та самая, которая под угрозой отчисления и запретила нам покидать Замок. Но это на словах…
А на деле графиня, похоже, едва ли не лично отправила нас в погоню — ничем иным я не мог объяснить как её появление вместе с Авессаломом и бойцами Ордена, так и её спокойствие относительно нашего местонахождения.
А ещё она совершенно точно довольно много знала как о килдингах, так и об их жертвоприношениях. И, что самое удивительное, каким-то образом оказалась довольно близко от нас, когда потребовалась помощь. Хотя вообще-то должна была быть там же, где и остальной спасотряд во главе с Хёгни.
— Слушайте, а что вообще за херня тут происходит, а? — спросил я, когда внутренний монолог упёрся в тупик размышлений. — Я так понимаю, это вот дерьмо с килдингами тут не первый год происходит, да?
Спрашивать, где Анваровна успела познакомиться с Мальвиной, я благоразумно не стал, иначе у графини резонно мог бы появиться аналогичный вопрос и ко мне.
— Боюсь, юноша, дела академии вас пока касаться не должны, — вместо Анваровны отреагировал расположившийся рядом с водителем Авессалом. — Радуйтесь, что живы. И что ни я, ни многоуважаемая Ольга Анваровна не станем докладывать ректору о вашей несанкционированной и возмутительной вылазке в обход прямого запрета. Однако замечу, что в случае ещё одного такого… побега или же попытки сунуть свой нос, куда не просят, я буду вынужден пойти на меры, которые вам категорически не понравятся, но позволят сохранить спокойствие академии и её студентов. И, кстати, имейте в виду — отчисление из академии никак не избавит вас от необходимости оплатить обучение. Ту его часть, что вы успели получить…
Я выслушал этот выспренный монолог, стиснув зубы и представляя, как собственными лапищами рву преподавателя арктефакторики на кровавые полосы. Нет, это же надо такое заявить — «спокойствие академии и её студентов». Вот прямо интересно даже, о каком спокойствии вообще можно говорить, если за пару месяцев уже три студента погибли. Щегла замолчать не удалось, и то исключительно потому, что тогда мы с Аней ходили в рейды вполне легально и просто привезли его тело в Замок. Но теперь-то он как собирался объяснить, куда делись Кекс и Катетер (тела которых, кстати, так и остались на крестах)?
В любом случае, заявление Авессалома выглядело, мягко говоря… мерзко. И оставляло, помимо желания двинуть кулаком по его самодовольной роже, ощущение липкой брезгливости.
Графиня, продолжая обнимать взахлёб ревущую Лакшери, подняла взгляд на Авессалома. Потом перевела его на меня. Словно бы случайно поднесла к губам палец и едва слышно прошептала:
— Потом…
Перед глазами тут же встала та странная сцена, где графиня предстала передо мной с совсем другой своей стороны, а в голове вновь прозвучало её: «Время ещё есть». Чертовщина какая-то! Явно что-то не чисто с этой академией и её преподами.
Дальше поехали молча. Боец Ордена, сидевший за рулём, в принципе не считал нужным вступать в наши разговоры. Остальные, за исключением Авессалома Валерьевича, чувствовали себя так, словно сидели не на мягких сиденьях, на битом стекле.
Вскоре меня, Аню и слегка успокоившуюся Лакшери высадили неподалёку от того самого прохода, которым мы выбрались из Замка.
— Запомните, — напутствовала нас Ольга Анваровна. — Никому не попадитесь на глаза. Просто вернитесь в свои комнаты и сделайте вид, что ничего не было. Вы никуда не сбегали, ни в каких боях не участвовали. Придумайте какую-нибудь общую версию. Если вдруг к вам возникнут вопросы, придерживайтесь её. Кель… Авессалом Валерьевич…