Рядом со мной вскоре начали фыркать мужчины, когда стали видеть отличие того образа, который пыталась создать Изабелла, и того, что появлялся у меня на листе бумаги.

Наконец Гонсало Чакон зажав рот, отошёл от меня, а следом за ним и Алонсо, не в силах выдержать смех. Изабелла удивилась их поведению, заподозрила неладное, стала злиться, и оттого, мой образ получился ещё лучше, чем я задумывал изначально.

— Вот моя принцесса, держите, — закончив, я протянул ей рисунок.

Она с радостью его взяла, посмотрела на упрямого ребёнка со скрещёнными руками и весьма набыченным видом и молча порвала рисунок.

— Наш повар нарисовал бы лучше, — с этими словами, она гордо удалилась.

Правда вскоре пришла Клара Альварнаэс и с виноватым видом попросила у меня нарисовать ещё раз тот же образ. Я понял, кто её послал, так что не стал ставить женщину в неудобное положение и нарисовал то же, что и несколькими десятками минут раньше. Едва взглянув на готовый портрет, женщина всплеснула руками. Она наклонилась, подняла клочки бумаги от прошлого портрета, собрала их и сравнила, затем посмотрела на меня.

— Изабелла сказала, что вы нарисовали чудовище, а не её, — женщина расстроенно посмотрела на меня, — но это же великолепно, сеньор Иньиго! Я никогда не видела ничего красивее этого!

— У всех разные понятия о красоте, сеньора Альварнаэс, — успокоил я её жестом, — инфанта должна понимать, что не всё в жизни будет так, как хочет она сама.

— Конечно сеньор Иньиго, ваши уроки ещё самые безобидные, — вздохнула она и с надежной попросила, — я не покажусь вам слишком наглой, если попрошу нарисовать и меня тоже?

Я протянул руку и показал на стул рядом.

— Всё равно жду, когда закончится урок фехтования у Альфонсо, я обещал ему урок шахмат.

— Благодарю вас, сеньор Иньиго, — женщина улыбнулась, поправила свою одежду и замерла.

Когда спустя двадцать минут я протянул ей готовую работу, женщина ахнула и не смогла сдержать слёзы.

— Благодарю вас, сеньор Иньиго! — она, прижав рисунок к себе, стала мне кланяться.

— Это просто рисунок углём, сеньора Альварнаэс, — попытался успокоить её я.

Гонсало Чакон рассматривая портрет жены, качал головой. Клара выглядела словно живая, настолько точно было всё передано художником, внешний вид которого никогда бы не сказал постороннему человеку о том, какие таланты скрываются в этом неказистом и тщедушном теле, которое не могло даже самостоятельно ходить.

— Изабелла тоже получилась превосходно, я не могу без смеха смотреть на её упрямо сжатые губы, — сказал он со вздохом, возвращая лист бумаги жене, — каждый раз вспоминая что-то, что она мне с таким видом заявляла сама.

— Граф просто удивительный человек, — женщина покачала головой, — хотя конечно преследующий и свои цели тоже.

— В этом нет ничего удивительного, — Гонсало Чакон пожал плечами, — к тому же я узнавал, Фердинанд Арагонский не худшая партия для Изабеллы, есть гораздо хуже кандидатуры, которые для неё приготовил король Энрике.

Клара побледнела.

— Он уже об этом думает?

Гонсало Чакон кивнул.

— Он предлагает её всем, но ввиду возраста Изабеллы пока нет ответов, короли думают.

— Бедное дитя, — на глазах Клары появились слёзы, — инфанта думает, что сама выберет себе мужа.

— К сожалению, мир жесток, — Гонсало Чакон расстроено обнял жену, — даже мы вынуждены будем выполнить королевский приказ, если Энрике прикажет отвести Изабеллу к её будущему мужу.

Клара вздрогнула и заплакала. Королевские дети стали для неё словно родными и плохой судьбы для них она не желала.

4 октября 1457 A . D ., замок Аревало, королевство Кастилии и Леона

Шла третья неделя моего прибывания в Аревало. Меня постоянно упрашивали Гонсало Чакон с женой, молил Альфонсо, остаться у них ещё на неделю, но я отчётливо понимал, что нужно ехать в Сеговию, где меня ждали две крайне важные встречи. Так что скрепя сердцем я каждый раз назначал дату отъезда и каждый раз переносил её на ещё на несколько дней.

Гуляя по галерее на руках Бернарда, и смотря на раскинувшуюся долину за замком, я внезапно услышал громкие крики и повернул голову в сторону, откуда они раздавались.