Более непосредственное влияние на правительства Пенсильвании и Виргинии оказало событие, произошедшее вскоре после окончания конференции, в двухстах милях к западу, в Пикавиллани — городе майами, где Джордж Кроган и его соратники держали свой торговый пост. Около девяти часов утра 21 июня 1752 года отряд из 180 воинов чиппева и 30 воинов оттава в сопровождении 30 французских солдат из Детройта под командованием франко-оттавского офицера по имени Шарль-Мишель Муэ де Лангладе напал на поселение. Большинство мужчин Пикавиллани находились на охоте, а большинство женщин, работавших на кукурузных полях, были взяты в плен. После шестичасовой атаки Лангладе объявил перемирие. По его словам, он вернет женщин и пощадит защитников (которых было всего около двадцати человек), если они согласятся сдать торговцев. Не имея альтернативы, защитники согласились, а затем наблюдали за тем, как налетчики демонстрировали, к каким последствиям может привести торговля с англичанами. Сначала они расправились с раненым торговцем «и вынули его сердце, и съели его»; затем они обратили свое внимание на старосту поселения, Мемескиа. Этот вождь, известный французам как Ла Демуазель, в последнее время получил от Крогана и его коллег новое прозвище — Старый Британец. Теперь, чтобы отплатить «за его привязанность к англичанам» и приобрести его власть для себя, налетчики «сварили [его] и съели целиком». Затем, с пятью глубоко напуганными торговцами и огромной добычей в руках, они вернулись в Детройт. За ними остались дымящиеся руины, которые двадцатью четырьмя часами ранее были одним из крупнейших поселений и самым богатым торговым пунктом к западу от Аппалачей[29].

В отличие от маленьких свинцовых табличек и писем-предупреждений Селорона, рейд Лангладе быстро обезлюдил запад Пенсильвании. Вожди майами направили срочные просьбы к правительствам Пенсильвании и Виргинии о предоставлении оружия и помощи, но квакеры, доминировавшие в Пенсильванской ассамблее, отказались ввязываться в развивающуюся войну, а виргинцы сочли, что у них нет веских причин поддерживать столь далекий народ. Когда помощь не пришла, майами спокойно вернулись под защиту своего отца-француза. Таким образом, смелый ход Лангладе вытеснил наиболее раздражающих английских торговцев из Страны Огайо, даже восстановив важный индейский союз. Однако вся английская деятельность в регионе не сразу прекратилась. Компания Огайо из Виргинии продолжила реализацию своих планов по основанию поселения в Форксе, приняв меры предосторожности и построив второй укрепленный склад в устье ручья Ред Стоун на реке Мононгахела — всего в тридцати семи милях вверх по течению от места впадения реки в Аллегейни[30]. Форт Ред Стоун дал компании первый постоянный плацдарм в водоразделе Огайо. Он также наглядно продемонстрировал французам, что переворот Лангладе был лишь половинчатой победой над английскими захватчиками.

Как оказалось, это было не совсем верное предположение. Французы всегда считали английскую деятельность в Огайо гораздо более совместной и высокоорганизованной, чем она была на самом деле. На самом деле торговцы из Пенсильвании и спекулянты из Виргинии никогда не представляли собой две стороны единого вторжения, а скорее были решительными соперниками. Интересы пенсильванцев, зарабатывавших на жизнь торговлей с индейцами оленьими, медвежьими и бобровыми шкурами, были в двух отношениях несовместимы с интересами виргинцев. В краткосрочной перспективе компания Огайо была опасным конкурентом в торговле с индейцами. Однако в конечном итоге, если планы компании по стимулированию миграции фермерских семей в Форкс увенчаются успехом, новые поселенцы и их домашний скот неизбежно вытеснят и индейцев, и диких животных. Таким образом, пенсильванцы сделали все возможное, чтобы настроить индейцев против виргинцев, а виргинцы сделали все возможное, чтобы вернуть комплимент. Даже тесное сотрудничество между человеком из Компании Огайо Кристофером Гистом и Джорджем Кроганом, «королем пенсильванских торговцев», на совете в Логстауне не имело ничего общего с солидарностью между группами. На самом деле филадельфийские активы торгового товарищества Крогана недавно были арестованы в рамках процедуры банкротства, и он бежал, чтобы избежать ареста. Действуя за свой счет, Кроган приобрел весьма сомнительные права на 200 000 акров земли, прилегающей к патенту Компании Огайо. Поскольку по законам Пенсильвании это требование было бы недействительным, Кроган продвигал интересы Виргинии на договорной конференции, чтобы обеспечить свои собственные[31].

Правительства Пенсильвании и Виргинии также включились в борьбу за запад, выдвигая претензии на основании своих соответствующих чартерных прав на земли вблизи форков Огайо. Агенты колоний в Лондоне боролись друг с другом в Торговом совете — британском правительственном органе, контролировавшем колониальные дела, — так же энергично, как их коллеги сговаривались друг с другом в глубине сельской местности. Более того, глубокие внутренние разногласия в самой Виргинии между джентльменами, принадлежавшими к разным спекулятивным компаниям, также тормозили вторжение на запад. Члены Лояльной компании — синдиката, заинтересованного в получении прав на территории к югу от реки Огайо, в том месте, которое впоследствии станет Кентукки, — делали все возможное, чтобы помешать планам Компании Огайо, и им это удавалось вплоть до 1749 года. Только когда глава «Компании Огайо» стал исполняющим обязанности губернатора Виргинии, компания начала продвигаться на запад. После его смерти акционеры предусмотрительно предложили долю вновь назначенному лейтенант-губернатору провинции Роберту Динвидди[32].

Французские политики в Париже и имперские чиновники в Новой Франции не видели ничего подобного. Они не признавали ни реальной природы британских вторжений, ни того факта, что после того, как Ланглайд разобрался с пенсильванцами, с виргинской угрозой можно было справиться более эффективно с помощью дипломатии, чем силы. Танагриссон, в конце концов, согласился дать виргинцам разрешение на строительство торгового поста в Форксе только потому, что понимал это как жест союзничества, а значит, как меру защиты от французского военного господства. Если бы французы предложили делаварам, шони и минго дешевые торговые товары и заверили их, а не стремились навязать новую гегемонию над Страной Огайо, результат мог бы быть иным. Однако и личность, и инструкции нового генерал-губернатора исключали умеренность.

Французская цепь фортов. На этой эскизной карте, составленной примерно в 1758 году по описанию «умного индейца, прожившего здесь значительное время», с помощью маленьких квадратиков изображены французские «бревенчатые форты», построенные по приказу маркиза Дюкейна в 1753-54 годах; прерывистые линии обозначают портовые дороги. В примечании, сопровождающем легенду, говорится о «хорошем водном транспорте от форта Дюкейн до озера Эри, за исключением места для переноса в 15 милях от Биф-Ривер до Преск-Айла». Любезно предоставлено библиотекой Уильяма Л. Клементса в Мичиганском университете.

Маркиз де Дюкен, как и его предшественник и покровитель граф де Ла Галиссоньер, был прямолинейным морским офицером, предпочитавшим действия разговорам. Человек, совершенно не страдающий от неуверенности в себе, Дюкейн прибыл в Квебек в июле 1752 года с приказами, которые глубоко соответствовали его природной склонности. Его начальник, морской министр, подчеркнул исключительную важность сохранения связи между канадскими и иллинойскими поселениями через Огайо и приказал ему «приложить все возможные усилия, чтобы прогнать англичан с наших земель… и не допустить их прихода туда для торговли». Дюкейн должен был «дать понять нашим индейцам… что мы ничего не имеем против них, [и] что они будут вольны ходить и торговать с англичанами в стране последних, но мы не позволим им принимать англичан на наших землях». В соответствии с этим новый губернатор потребовал от канадского ополчения (165 рот, насчитывающих более 11 000 человек) начать еженедельные учения и приказал построить серию из четырех фортов, чтобы обеспечить постоянное военное присутствие в стране Огайо.

К весне 1753 года два форта уже были построены. Первый стоял на южном берегу озера Эри, в Преск-Айле. Его соединяла портовая дорога со вторым, расположенным на реке Ривьер-о-Бофс (Французский ручей), притоке реки Аллегени. К осени французы основали третий пост, форт Машо, в делавэрской деревне Венанго, недалеко от слияния Френч-Крик и Аллегени; он включал в себя удобный комплекс зданий, в том числе склад и кузницу, недавно покинутые торговцем из Пенсильвании Джоном Фрейзером. Последний форт цепи, который должен был стоять у развилки Огайо и служить стратегическим ключом к стране Огайо, планировалось построить в 1754 году[33].