– - А ты сам простишь Золотому Шнурку, что он с Розой целовался? Ведь было же такое! Ведь ты его в отместку или убить или оскопить должен.

Старуха добавила:

– - Мы же понимаем, что такие люди, как ты, стоят над законом, и ты мог бы отдать на растерзание Инти даже своего ближайшего соратника и родственника вроде Киноа, если бы счёл это необходимым. Только вот тщательнее кадры надо было подбирать, сам-то Инти тоже небезупречен, только тебе говорить боялись, что он за непотребства творит, ведь он бы любого из жалующихся мог на каторге сгноить!

– - Да кто вам такую чушь сказал?! Ну не может у нас никто единолично никого казнить. Даже я, даже Инти! И говорить мне никто ничего не боялся, если кто-то предпочитал поговорить со мной наедине, я всегда навстречу шёл. Золотой Шнурок мне был верен до конца, старался предупредить меня о заговоре, но не его вина, что не получилось. А что до того поцелуя... если юноша останется жив, то я их с Розой поженю. И буду счастлив иметь такого достойного зятя. Так что лучше вам будущего родственника накормить, напоить...
– - Асеро нарочно говорил в слегка шутливом тоне, понимая как важно сбить всеобщее напряжение.

– - А может, ещё и в баньке выпарить?
– - съязвила Онцилла.

– - Не откажусь, с меня семь потов во время этого судилища сошло, но это уж как вам удобно. Понимаю, что дрова для бани колоть некому, я не тот, что в былые времена, от ран не до конца оправился, так что не смогу...

– - Да наколю я, отец!
– - сказала Роза, но мамаша её перебила:

– - А может, ещё и чистую одежду из наших запасов себе потребуешь? Это наглость и грабёж!

Видно несчастная женщина с одной стороны понимала, что обвинять Асеро в том, что её сын Золотой Лук вырос чудовищем, как-то нелепо, чем тут Асеро виноват, но в то же время искала повод сорвать на Асеро свою досаду. Асеро ответил:

– - Ну а когда Золотой Лук награбленными у меня дома вещами явился, это было ничего? Это ведь по его милости у меня теперь нет своей крыши над головой, и даже то, что надето -- с чужого плеча. Спасибо ещё, добрые люди поделились.

– - Вот к добрым людям и иди!
– - буркнула Онцилла.

– - Да я бы рад, но у меня лошадь отняли, а как я пешком дойду? Так что уж потерпите одну ночь меня хотя бы. Кстати, хотел спросить -- а кто придумал меня перед судом всю ночь связанным держать?

Старуха ответила:

– - Кажется, Золотой Лук, но никто особенно не возражал. Ведь боялись, что ты сбежишь или причинишь кому-то вред.

– - А то, что он Птичьему Когтю даже развязывать меня, чтобы выводить по нужде, запретил? Хотел, чтобы я перед судом вышел испачканный как младенец, и при таком позоре у меня едва ли был бы шанс склонить народные симпатии в свою пользу. Да и вообще так меня подставлять было низостью.

– - Надо же...
– - сказала старуха, -- а я как-то об этом не подумала. Я раньше читала в одном романе, как главного героя на день-два на дыбе подвешивали, и как-то не думала о такой деликатной проблеме. В книжках ведь про такое не пишут. А теперь подумала, и неприятно как-то.

– - В книгах много про что не пишут, но мне казалось, что если ухаживаешь за малышами, это само собой разумеется.

– - Но ведь сравнение связанного героя с обделавшимся младенцем... оно мне в голову не приходило в силу своей оскорбительности! И правильно, что не пишут. Думая о герое, думаешь о возвышенном, думая о младенце, думаешь о том, как его накормить и перепеленать.

– - И потому возвышенного героя можно возвышенно морить голодом, -- с иронией ответил Асеро.

– - Прости, и в самом деле нехорошо вышло. Пошли ужинать.

Все, кроме матери и младенца, двинулись в столовую. Младшая девочка не могла справить с едой сама, и Асеро стал кормить малышку с ложки, как во младенчестве кормил собственных дочерей.

Медная Зелень удивлялась такому:

– - А мой сын никогда такого себе не позволял, это ведь не мужское дело!

На это Асеро ответил вопросами:

– - А что мужское? Девушкам жизнь ломать? Парней послабее избивать? Над родным братом измываться? Неужели вы не видели, кого растите? Ведь дурные наклонности в детстве закладываются, что же вы вовремя их с корнем не вырвали, как сорняки?

Старуха ответила:

– - Да, ты прав, корни в детстве. Так получилось, что Золотой Лук родился крепким и сильным, а Золотой Шнурок хлипким и слабым. Первый был вдвое больше второго, говорят, оттого, что ещё в чреве матери один у другого пищу отнимал. От Золотого Шнурка родители отступились даже, не надеялись, что выживет и будет здоровым. А я возилась, старалась. Когда первый уже бегал, второй только ползал. Да и потом Золотой Шнурок до сверстников он не дотягивал, и в силу его физических особенностей ему не в армию, а в охрану советовали пойти. Ну, я поехала с ним в Рубеж, рекомендовала его Кондору.... Тот с ним некоторое время поговорил и согласился взять его не службу. Да и сам Золотой Шнурок был рад, подальше от брата, поближе к столичной библиотеке. Он и у нас в библиотеке все книги перечитал, думал даже экзамены в Университет сдавать, но тут рекомендация учителя желательно, а Тапир его на смех поднял. Мол, куда тебе, ты и в школе еле тянешь.