– - Послушай, зачем вы это сделали?
– - спросил Асеро арестованного.
– - Ну я понимаю, когда на войне убивают человека, которого считают врагом. Но ведь они вашими врагами не были, наоборот, они хотели вам помочь. Зачем же вы убили их? Это же не просто жестоко, это бессмысленно.

Арестованный молча отвернулся к окну. Асеро продолжил:

– - Ты знаешь, что по нашим законам за такое дело положен смертный приговор. То есть, даже зная, что вы потом поплатитесь жизнью, вы всё равно делали то, что делали. Зачем вы так рисковали? Ну, допустим, вы надеялись, что дело не вскроется, и вас не накажут. Но ведь у тебя, вроде, семья есть, жена, дети. Ну как после всего случившегося ты смог жить с ними, ласкать жену, растить дочерей... Ну, вот как?!

Асеро подумал, что его идея допросить кого-то, кто бы человеком семейным и ни в чём дурном замечен до того не был, видно, не столь умна, как ему показалось в начале. Каньяри есть каньяри, с чиновником из Куско они откровенничать не будут. В последней безнадёжной попытке Асеро добавил:

– - Послушай, у меня ведь у самого есть семья, у меня в столице живут мать, жена и дочери. И для меня немыслимо сделать что-то, после чего я не смог бы им в глаза глядеть. И не понимаю, почему вы можете. Может, ты боишься отвечать? Но ведь и так и так смерть ждёт, терять тебе всё равно нечего.

– - Хорошо, я скажу тебе, -- неожиданно согласился каньяри, -- на самом деле ту женщину я не трогал. В этом участвовали не все мужчины, а только некоторые. Эту женщину специально в сарай завели, чтобы женщины не видели, что мы не все... Но если моя жена узнает, что я этой женщины не касался, то она навсегда потеряет уважение ко мне, перестав считать меня мужчиной. Да что жена, все женщины засмеют. Так что лучше пусть меня казнят. Лучше смерть, чем позор.

– - Я бы счёл позором считаться насильником, -- пробормотал в ответ ошеломлённый Асеро.

– - Смерть меня всё равно ждёт, ничего не поделаешь, -- ответил каньяри, -- раз сам Первый Инка решил нас извести.

– - Решил извести? Не понимаю!

Каньяри горько расхохотался:

– - Наивный мелкий чиновник, ты не в курсе всей тайной политики Первого Инки. Ты может, не знаешь, что он -- наш кровник? Наш вождь Острый Нож уничтожил всех его родных со стороны отца, вот он и решил отомстить нашему народу, пойдя на хитрость. Мы знаем, что эту самую прививочку от оспы в других местах делают только мужчинам, ибо у женщин она вызывает выкидыши и бесплодие. А у нас стали делать всем, чтобы втихую извести наш народ. А его-то народ размножаться будет, этот мерзавец-кечуа с явно беременной женой приехал. Вот и наши женщины потребовали над ними расправы... Ведь это же справедливо, если те, кто хотел сделать нас бесплодными, сами умрут в унижении и не оставят потомства.

Потрясённый Асеро молчал.

– - Даже не знаю, зачем я так разговорился. Ведь всё равно меня казнят, оснований для помилования нет. И вообще мою откровенность иные могут счесть изменой. Скорей бы меня казнили, что ли...

– - Послушай, я не знаю, как тебя убедить, но что прививки делают женщин бесплодными -- ложь! Ведь Киноа и Искристый Снег торжественно сделали прививки не только себе, но и всем своим родным, и жёнам, и дочерям, и тому свидетелями был весь Куско. И, в общем, беременности после прививки наступают. С чего им не быть, если и после болезни женщины вполне могут становиться матерями? Значит, вас всех жестоко обманули, и этого обманщика нужно найти, кто бы он ни был.

– - Я ничего не скажу тебе, хоть кишки наружу выпускай. Я не пойду на предательство.

– - Я хочу лишь помочь твоему народу. Ну, какое тут предательство? Кого ты предаёшь?

– - Свой народ, который хочет уничтожить Первый Инка.

– - Но почему ты так уверен, что хочет?

– - Не лукавь. Ты не такая уж мелкая сошка, какой хочешь казаться. Я увидел, как межу твоих волос мелькнуло золото. Ты -- инка, и обо всём донесёшь самому Первому Инке. Или ты ещё будешь уверять меня, что не донесешь?

– - А если Первому Инке не донесу?
– - ответил Асеро.
– - Просто не могу донести, потому что я и есть сам Первый Инка, -- добавил он и гордо встал, откинув пряди волос, закрывающие уши.
– - Так что не могу я донести сам себе. Но я пришёл сюда не для мести. Свою месть я уже давно удовлетворил, собственноручно казнив Острого Ножа. Я хочу лишь понять, как сделать так, чтобы не прорастали на вашей земле ядовитые семена вражды. Чтобы вы искоренили из своего сердца страсть к набегам, чтобы приняли идею труда на общее благо, а не только на свою общину. Неужели это всё так трудно для вас?

– - Ты хочешь, чтобы мы перестали быть каньяри?

– - А всё это для вас означает перестать быть каньяри? Я никогда не думал об этом так, но... если вы не можете отказаться от набегов и мысли о превосходстве над другими, иначе как перестав быть каньяри -- значит, придётся перестать. Чтобы хотя бы ваши потомки стали нормальными людьми.

Потрясённый арестованный некоторое время молчал, а потом вымолвил:

– - Пожалуй, теперь я верю, что ты и в самом деле не хотел делать наших жён бесплодными. Но измениться так, чтобы перестать быть каньяри -- многим ли это лучше? Скажи, ты теперь убьёшь меня?