Собрался апостол идти дальше на проповедь в другие места и перед уходом привёл юношу к епископу и сказал ему:

— Я ухожу, а ты позаботься о нём: укрепи в нём веру во Христа, охраняй его от всего дурного.

Епископ обещал исполнить всё, взял молодого человека к себе в дом, учил его, и крестил. После этого он перестал заботиться о юноше так, как заботился прежде. «Теперь уж он крещением спасён от всего дурного», — рассуждал епископ.

Но юноша сошёлся с дурными товарищами, стал с ними пьянствовать, распутничать. Порой нападало на него будто раскаяние, но не имел он ещё настоящей веры, чтобы оставить дурную жизнь. А для дурной жизни понадобились и деньги. Стал он их добывать всякой неправдой, а потом и вовсе ушёл из города и стал жить разбоем. Скоро этот юноша прославился своей удалью, и разбойники выбрали его атаманом.

Спустя время вернулся с проповеди из других мест апостол Иоанн, пришёл к епископу и спросил:

— А где пребывает то сокровище, которое ты взял на хранение?

Епископ сначала не понял, о чём спрашивает апостол; он подумал, что Иоанн спрашивает его о деньгах, которые жертвовались на бедных и больных.

— Не о деньгах спрашиваю я тебя, — сказал Иоанн, — а о душе брата. Я оставил у тебя юношу, где он?

— Он умер, — с грустью отвечал епископ.

— Когда умер? Какою смертью умер? — спросил апостол.

— Ослепла его душа, и он стал злодеем, грабителем, душегубцем, — отвечал епископ.

Не ждал апостол такой вести, огорчился до слёз и сказал епископу:

— Горе ему, горе и всем нам! Не был ты для него надёжным другом и наставником, а то бы не ушёл он от тебя; я знаю его молодую, горячую душу. А что сделал ты, чтобы вернуть, спасти его?

Епископ молчал.

Апостол Иоанн сказал - находившимся с ним ученикам:

— Дайте мне скорее коня, покажите дорогу в горы. Ученики стали его отговаривать:

— Не езди, учитель, от разбойников там никому нет ни прохода, ни проезда. Не губи себя, учитель!

Но Иоанн не стал их слушать, взял коня и собрался ехать. Стыдно стало ученикам отпустить его одного — несколько человек вызвалось его проводить. Въехали они в лес, стали подниматься в гору. Подъём был крутой, ехать было трудно. Долго ехали они так. Вот показалось впереди несколько разбойников. Ученики испугались и бросились бежать обратно, а Иоанн слез с лошади и пошёл навстречу разбойникам. Те схватили его, и очень удивились тому, что он не защищается и не просит пощады.

— Ведите меня к вашему атаману, — сказал апостол Иоанн.

Разбойники привели его к атаману. Только взглянул тот на связанного человека, тотчас узнал Иоанна — побледнел, задрожал и бросился бежать. Удивились разбойники, отпустили пленника, а он стал звать атамана:

— Сын мой, остановись, выслушай меня!

Но юноша не оборачивался и уходил всё дальше и дальше в лес. Разбойники понять не могли, чем мог этот слабый безоружный старик так испугать их грозного атамана.

Апостол поспешил вслед за удалявшимся разбойником. От тревоги и усталости у Иоанна стали подкашиваться ноги. Он остановился, собрался с силами и дрожащим голосом воскликнул:

— Пожалей меня, сын мой! дальше не могу идти за тобой, прейди ты ко мне. Зачем боишься меня, зачем перестал верить мне? Я — Иоанн, вспомни, как ты прежде любил и слушал меня!

Разбойник остановился, обернулся к Иоанну и стал его ждать. Иоанн подходил к нему, с трудом передвигая ноги, а тот стоял, ожидая его, и смотрел в землю. Вот подошёл Иоанн, а разбойник всё стоял, опустив голову. Апостол молча положил ему руку на плечо. Задрожал разбойник, выронил из рук оружие и, рыдая, обнял учителя, прижался лицом к его груди.

— Я пришёл за тобой, сын мой, — тихо сказал ему Иоанн. — Пойдём со мной в город к братьям.

— Не пойду, — отвечал юноша, — оставь меня, я пропащий человек. Проклят я и Богом и людьми, некуда мне идти. Жить дальше, как жил, не могу, только и остаётся руки на себя наложить.

— Сын мой, не делай этого, не говори так. Жизнь наша во плоти есть воля Бога, убить свою плоть — значит идти против воли Бога, искушать Его. А помнишь, я тебе рассказывал о разбойнике, покаявшемся на кресте? В последнюю минуту жизни он получил блаженство.

— Люди не простят меня, не поверят, что я покаялся, и не примут меня.

— Не бойся, сын мой, люди простят, если Бог простил; я умолю их не делать тебе никакого вреда, ты снова начнёшь честную, трудовую жизнь и любовью к ним искупишь прежние преступления. Не медли, решайся скорее!

Так уговаривал Иоанн своего прежнего ученика, и поверил разбойник, и смягчилась душа его.

— Пойдём, учитель! — воскликнул он. — С тобою не страшна мне самая лютая казнь. Веди меня, куда хочешь, успокой мою измученную душу!