Шрифт:
– Ну а что мне делать, по-твоему?!
– Ты пьян?...
– Ну, не в дрова. Что-нибудь хочешь мне сказать, Свет?
– А надо?
– подрагивают от обиды мои губы.
– Надо....
– Что?
– Не тесно тебе там?
– ядовито.
Я не знаю, что в такие моменты говорят мужчинам. У меня таких моментов не было. Но от внутреннего раздрая и полной растерянности, во мне неожиданно просыпается моя мама. А с мамой моей шутки плохи, хоть и внешне она женщина миниатюрная.
– Ты бессмертный что ли, Тихомиров?? Быстро, короче, вызвал такси и поехал домой, понял?!
– шиплю на него.
– Залез в свой грёбанный душ и лег спать!
– Ааа....
– растерянно.
– В целом, понял. Ясно. Ага.
– Ещё что-то сказать тебе?!
– шепчу яростно.
– Ты чо шипишь, Чалкина?
– пьяно и иронично.
– Я с Саяновым коньяк пью.
– Допил?
– Почти....
– Пока такси приедет, допьешь.
– Никитос, меня кажется абьюзят, - смеётся он.
– Светляк, я полчасика ещё, ладно?
– Ладно...
– закатываю глаза.
– Как дела у тебя, тигрица моя карликовая?
– У тебя пятерка по комплемента была, наверное в третьем классе.
– Ты скучаешь по мне?
– Очень! Очень не хочу отвечать на этот вопрос.
– А я да. Приеду домой, наберу?
– Дыа.
– Не разбужу?
– Н-н-н-нет....
Какой уж тут сон?!
Скидываю вызов.
Нет, ну каков гад! Шляется там где-то со своим противозаконным членом. Коньяк он пьет!
Господи, как я его женить буду, я же чокнусь….
Глава 28 - Нечестно
Мы делаем вид, что не ссорились ночью. Что он не сорвался выгуливать свою сомнительную персону. А я не шипела на него как жена после двадцати лет брака. И мы оба не бились в ревнивых судорогах.
Открыв капот, ковыряется в машине под моим окном.
В балаклаве, распахнутой куртке, и беспалых перчатках
А я смотрю на него в окно.
Любуюсь - это точнее.
Кто бы мог подумать что на Тихомирова можно любоваться.
А вот...
Закрывает капот.
Разворачивается ко мне, стягивая балаклаву с лица наверх.
Приоткрываю окно.
– Поедешь со мной?
– Поеду....
Ты бы хоть для приличия, Светлана, спросила куда!
Но я просто хочу побыть с ним. Завтра мне опять к девчонкам.
– Выходи....
– ухмыляется. Собравшись за минуту, выбегаю в подъезд.
Ну ты вообще звезда, Чалкина! Даже как-то неловко. Ну хоть десять минут себя подождать дай мужчине!
Или уж тогда блюдо неси, чтобы сесть, с золотой каёмочкой.
Стою в подъезде как дура.
– Ой, ладно!
– закатываю на себя глаза.
Выбегаю.
Стою возле него, заглядываю в глаза.
Как врезала бы за "карликовую"!
– А куда мы?
– Девочке надо одной помочь. Заяц попросила посмотреть, что там...
Девочке.... Вот только не начинай, Светлана Романовна!
Мы едем к "девочке".
Свет загрузился, и сидит молчаливый. Не шутит, не стебёт. Даже как-то тревожно.
Слегка прикасаюсь пальцами к его кисти, желая снять это напряжение.
Сжимает мою руку. Сплетаемся пальцами.
У него такая огромная кисть, что я чувствую свою распятой в ней и слегка изнасилованной. Но сижу довольная, не дергаясь. Потому что ловлю в этом проявление чувств от Света. И моя тревога чуть отступает.
Отвечаю на звонок отца, держа телефон другой рукой.
– Да, пап....
– Ты вообще о нем хоть что-нибудь знаешь?!
Ни здрасьте, ни до свидания, сразу наезд с порога.
– Знаю.
– Да он весь как гирлянда нарядный! Судимость и условка, приводов не счесть!
– Я знаю, да....
– бормочу я, заливаясь краской.
Надеюсь Тихомиров не слышит.
– Чё ты там бормочешь?
– рявкает отец.
– Ты с ума сошла?! За кого ты там замуж собралась? Уголовника???
– Пап... Мне немного неудобно разговаривать.
– Не удобно тебе?! Чтобы завтра же паковала свои чемоданы.....
– Я тебе перезвоню и все объясню.
Там же не "расстрельные" статьи! Да и замуж меня никто не звал.
– Я поражаюсь тебе, Света! Ты повзрослеешь когда-нибудь? Или так и будешь бродячих котов домой таскать? Вспомни как они себя ведут! Все обдерут, перевернут, хозяев расцарапают и в тапки нагадят. Я сколько их выкидывать буду?
– Пап!
– Не папкай. Я все сказал!