– Медальон на цепочке из черненого серебра… – начала я. – Я достану его для тебя – выкраду у Эдриана.

– Значит, подслушала тогда наш разговор с братом, – Данте зло усмехнулся. – Впрочем, я так и предполагал.

Я медленно кивнула.

Данте был прав – Фиона действительно услышала их с Эдрианом разговор, не предназначенный для чужих ушей…

А потом растрезвонила его содержание по кристальонам! Ей даже в голову не пришло, что о таких вещах не болтают.

Именно поэтому Данте Фиону на дух не выносил.

Удивляюсь, как он ее вообще за это не прибил!

Это случилось на следующий день после того, как Эдриан и Фиона поженились и переехали в Руберно.

Было уже очень поздно – огромный особняк погрузился во тьму. Но неугомонная Фиона решила в ночи прогуляться до кухни за жирной утиной ножкой, которую она возжелала до дрожи в коленках.

Свет, выбивающийся из приоткрытой двери кабинета Эдриана, сначала испугал ее – она решила, что там призраки. Но затем она услышала голоса, подкралась ближе и заглянула.

Братья стояли друг напротив друга, и атмосфера между ними была напряжена до предела.

– Мой бедный братец, я же не виноват, что твоя невеста прямо перед вашей свадьбой предпочла раздвинуть ноги передо мной, и отдать мне свою девственность, – с издевкой проговорил Эдриан.

Данте слушал его с видимым спокойствием, но его рука сжимала рукоять его черного меча так крепко, что пальцы казались белыми.

– И ты не преминул ей воспользоваться, – хмуро отметил темный генерал.

– Почему бы не взять, если дают? Вообще, можешь сказать мне спасибо – Марибэль Либерти оказалась в постели не ахти. Полная посредственность. Потом еще начала нудить, что теперь я должен на ней жениться, что она нарожает мне кучу детей… – Эдриан закатил глаза.

– А когда ты вышвырнул ее, то Марибэль отправилась в Башню Хаоса и ценой своей жизни наслала на тебя проклятие, – продолжил Данте.

– Нестрашно, – ослепительно улыбнулся Эдриан. – Я уже нашел способ избавиться от ее паршивого чумного проклятия. А вот ты… Каково осознавать, что единственная девушка, которой ты поверил, которой хотел помочь и с которой хотел связать свою судьбу, без памяти влюбилась в меня? Может быть, ты не веришь, брат? Твоя невеста действительно помешалась от любви и похоти ко мне. Она сама может об этом сказать.

И Эдриан выхватил медальон на цепочке из черненого серебра, и раскрыл его.

В следующее мгновение между братьями появилась девушка. Ее можно было принять за настоящую, если бы она не была полупрозрачной.

Вокруг миловидного лица девушки вились русые кудряшки, а ее огромные серые глаза как будто светились на личике.

Она была обнаженной – прикрывалась только одной простыней и взволнованно повторяла:

– Эдриан, Эдриан, Эдриан, будь со мной, женись на мне, я люблю тебя больше жизни! Данте, а что Данте? Он хотел помочь мне, избавить от замужества с герцогом Вульфиком и жестокости моей семьи, но я мечтала, чтоб ты спас меня, Эдриан! Я не люблю Данте! Когда я говорила ему, что люблю, то лгала, лгала! Лишь ты один в моем сердце, лишь ты один! Умоляю, давай будем вместе!

Похоже, девушка была запечатлена кристальоном в момент после близости с Эдрианом.

Она опустилась на колени перед ним и отпустила простыню, открывая свое обнаженное тело.

– Достаточно, – сквозь зубы процедил Данте.

Эдриан усмехнулся, захлопнул кристальон и Марибэль исчезла.

– Как же твоя невеста унижалась передо мной, молила о свадьбе, ползала у меня в ногах… Отвратительное было зрелище, скажу я тебе, братишка. Ты хотел помочь ей избежать постыдного брака, а она продала тебя со всеми потрохами. Не делай добра – не получишь зла, запомни эту истину, брат мой.

– Отдай мне ее кристальон, – проговорил темный генерал, не отрывая взгляда от медальона.

– Зачем он тебе? Хочешь любоваться на ту, которая тебя предала? Неужели у тебя еще остались чувства к Марибэль? – с интересом спросил Данте.

– Когда человек умирает, то его кристальон должен быть уничтожен. Таков обычай, – спокойно сказал Данте, но это спокойствие было лишь маской.

– Откуда тебе об этом знать, ведь у тебя нет кристальона?

– Так же, как и у тебя, – парировал Данте.

– Я понимаю, это что-то вроде дани уважения. Вот только, на мой взгляд, эта продажная шкура его не заслуживает – твоего уважения, – проговорил Эдриан и небрежно зашвырнул медальон в ящик своего стола. – Пожалуй, я оставлю его, как напоминание. Напоминание о том, что так будет всегда. Я заберу у тебя любую женщину – мне стоит лишь только поманить ее и она будет моей…

Я ожидала, что Данте нападет на Эдриана, но он лишь только ухмыльнулся и с холодным презрением бросил:

– Мстишь мне за то, что отец так и не признал тебя, бастард?