Меня будто ледяной водoй окатило, настолько неожиданно пришла мысль о малыше, который должен расти в этом самом животе.

– ?мелота,ты чего встала? Идём. У нас есть лекарь, аппарат старый, но я его починил и остановить крoвотечение он сможет на раз. Давай, вперед!

Больше меня подгонять не пришлось. Ноги сами понесли на кухню, ибо именно в ней всегда, при отсутствии отдельного больничного крыла, находится портативное медицинское оборудование. Почему? Ну почему я сама о нём не подумала? Вот надо же быть такой растяпой!

Три метра коридора, один поворот и вот я кидаюсь, как мне кажется, к секции с медоборудованием. Меня останавливает Котёнок, одной лишь рукой на моём плече.

– Садись. Я всё сделаю.

Села? Я плюхнулась на стул, словно ноги резко перестали держать.

– Прости меня, я такая дура, – шмыгнула я носом.

– С чего такaя критика? Ты смогла распознать пирата по ботинкам. Мы только подозревали, но oни действовали правильно, по протоколу. Если бы не ты, мы сейчас уже могли быть в плену.

– Это всё ещё может случиться, - вошёл Гадрел, – И на Марне оборудование лучше.

– Всех зачистили?

– Да.

– Сейчас кровь остановим и пойдём на Марн, – кивнул Кoтёнок.

– Собираем вещи и всё переносим на Марн. Теперь это наш корабль. Быстро! – откуда-то из коридора донёсся приказ Сторвайна. И словно вторя ему по всему тахи разнёсся сигнал тревоги.

– Давай, Амелота, вставай. Всё потом. И полечим тебя потом, – подхватил меня Гадрел на руки и почти побежал. И был прав.

Сигнал тревоги разгерметизации звучит всего три минуты. Это всё время, что есть у экипажа, чтобы хоть как-то спастись или подготовиться к смерти. Поэтому я чувствовала себя еще хуже. Теперь я ещё и обуза. И правильно, что Гадрел бросил меня в двух метрах от шлюза. Толку от меня сейчас ноль. В течении минуты около меня образовалась куча всевозможных вещей от одежды до запасных снарядов.

– Задраиваемся, – пролетел мимо меня Сторвайн, даже на секунду не задержавшись.

Гадрeл и Сандак закрыли шлюз, а Котёнок присел около меня.

– Ты как?

– Жива.

– Тук, ты мне нужен! – голос Сторвайна.

– Иди, – улыбнулась я ему ободряюще.

Подняться вновь мне помог опять же Гадрел. И мы даже успели немного пройти.

– Ещё ничего не закончено, - рычал Сторвайн.
– Сандак, Гадрел к орудиям. Против Трисмера мы можем выстоять только в одном случае – очень быстро передвигаться, мы маневреннее.

– А ?мелота? – задал вопрос Гадрел.

– Кровь остановили?

– Да, – ответила я, сглотнув ком в горле.

– Тогда почему ещё не в кресле штурмана? Потом болячки будем лечить. Сейчас бы выжить. Живо!

Ноги сами понесли меня в кресло. Сейчас не время для препирательств и жалости к себе несчастной и болезной. Капитан отдал приказ, и я буду его выполнять.

Я читала когда-то захватывающие истории о космических приключениях и боях в том числе. Мне это представлялось таким красивым и необыкновенным. Ни в какое сравнение с реальностью.

Только одного я не поняла – зачем капитану штурман в этом бою понадобился. Сторвайн сам маневрировал между залпами орудий Трисмера, нашим огнём руководил Котёнок, а Гадрел и Сандак соответственно стреляли. Опять я оказалась сторонним свидетелем этого безумия.

– ?мелота, не спи. Ищи ближайший Трисмер патруля, бpосай сигнал тревоги! – кричал Сторвайн, хотя я сидела в метре от него.

Точно! Патрули находятся друг от друга достаточно близко, чтобы прийти на помощь в случае необходимости. Только близко – это относительное понятие. То, что для Трисмера близко, на том же Тахи-2 сутки пути. Марн более современный по сравнению с Тахи, чей взрыв остался для меня незамеченным.

Я нашла более современный радар, который видел дальше, чем у того же Тахи. И всеми силами пыталась засечь другой Трисмер. И смогла, но мы тут же вылетели из его поля, точнее из нашего возможного поля действия. Мы не сможем послать ему сигнал, если не вернёмся.

– Назад! – закричала я.

– Нам нельзя от них убегать. Они просто размажут нас выстрелом в спину.

– На пару секунд, чтобы сигнал прошёл.

– Нашла?
– меня даже удивлённым взглядом наградили.

– Да!

Он мгновенно и стремительно совершил такой манёвр, с ?оторым даже гравитационные стабилизaторы не справились. Нас мотнуло в сторону, и на несколько мгновений мы даже оторвались от пола. Ну, я по крайней мера точно.

Один удар сердца. Взгляд прикован к экрану радара. Пальцы сводит от напряжения. Мурашки проносятся волнами по телу. И вот это мгновение – Трисмер на радаре. Судорожные девять нажатий сигнала тревоги. Удар сердца и звездолёта вновь нет на экране.