– На нас напали. Мы защищались и смогли обнаружить другой Трисмер, чтобы подать сигнал тревоги, – проговорила я.

– Зачем вам понадобился другой корабль? Одного было мало?

– Она вуран?а. Таким всегда мало. Наверняка решила и в свободных землях похозяйничать. Только ошиблась. У нас рабство запрещено. А тебя ждёт суд и тюрьма.

– Не похожа она на вуранку. Светлые волосы и глаза не чёрные. Стройная, как турийка… – пробормотал другой мужчина.

– Я бежала с Вурана. Мы летели на маленьком Тахи-2. На нас напал Марн, притворившись патрулём МСР. Мы их впустили на свой Тахи для прохождения проверки, нo…

– Вас взяли на Марне, не на Тахи-2.

– Неужели не видите, что она пытается выкрутиться, – проговорил пират в форме капитана. Вот была такая уверенность у меня.

– ? где моя команда? Где мужчины? Там двое раненых, – наконец-то прояснилось в моей голове.

Я оглядывалась в небольшой камере, размером метр на два. Оказывается, до этого момента я лежала на полу, а пират надо мной нависал. Теперь я села, максимально отстраняясь от мужчины и забиваясь в угол. Другой капитан был в коридоре, ибо в камере просто больше не было места.

– Все трое мужчин в камерах. Пока в себя не приходили. Давай в допрoсную её? – спросил тот, что не в камере.

– Трое? Но должно быть четверо, – выдохнула я в ужасе.

– Зачем? И так же всё понятно. Вуранка. Рабовладелица. Тех парней она купила на Мэджике.

– Дайте мне всё объяснить. Прошу вас, – взмолилась я, высматривая за спиной пирата другого мужчину.

– Капитан Срот вас обязательно допросит. ? мне пора. Мой сектор остался без патруля из-за вас.

– Прошу вас, не оставляйте меня с ним! – закричала я, потому что мужчина сделал шаг по коридору, а пират мерзко улыбнулся.

– Здесь не Вуранс. Вам хватит и одного капитана, - бросил тот и направился прочь.

– Мы с тобой еще поговорим, птичка. Ты у меня и не так запоёшь, – проговорил пират тихо. У меня же от его намёка ледяные мурашки побежали и зубы застучали. Почему-то представились все ужасы, что я когда-либо видела или слышала. Что может делать с пленницей мужчина? Правильно, всё, стоит только другому капитану уйти.

«Что же мне делать, папочка?» – мысленно взывала я к единственному близкому и любящему.

Мысли метались, от «это конец» до «должен быть выход». В длинном коридоре с охраной больше не было никаких звуков. Капитаны ушли, затворив за собой дверь и отрезав меня от возможности гжзййвв оправдаться.

Как опытный капитан не отличил своего коллегу от пирата? Могла ли я ошибиться? Могли ли все мы ошибиться? И почему он сказал о трёх мужчинах? Кого я потеряла? Почему они их не допрашивают? Я ведь даже не видела, как считывали мой пиксан. Капитаны делали это вместе или кто-то один? Одни вопросы без ответов.

«Когда мне было очень плохо, в самом начале, меня спасала только песня», - всплыли в голове слова папы. Знаю, что глупо в моей ситуации петь, да и папина песня, одна из десятка, которые я знаю. но она его любимая, его оберег, так он её называл. И сейчас я начала тихо напевать именно её, но уже к третьей строчке поняла, что так могу разбудить мужчин, а уж они возможно смогут привлечь внимание настоящего патруля.

Сердец и cудеб сломанных бурлит водоворот.

И мрак в душе клинков не разожмет ни на минуту.

Ни капли теплоты, там только лёд.

И даже смерть забрать не хочет почему-то.

Не искупления, ни прощения нет,

Лишь ненависть и боль твоя награда.

И чтоб забыть кошмар прошедших лет

Ты сам готов нырнуть в глубины ада.

Стой! Назад! Забудь к чертям свой ад!

Жизнь не ругай, ты сам – всему виной.

Вверх! Вперед! ? дальше – как пойдет,

Но будь готов идти любой ценой.

Тебе никто не нужен,ты не нужен никому,

Так было, но внезапно что-то круто поменялось.

Как странно в мире быть не одному,

Когда себя уже почти что не осталось.

Ни искупления, ни прощенья нет.

Но страха тоже нет и сожалений.

Ты не спеши покинуть этот свет,

Пред палачом вставая на колени.

Стой! Назад! Забудь к чертям свой ад!

Жизнь не ругай,ты сам – всему виной.

Вверх! Вперед! А дальше – как пойдет,

Но будь готов идти любой ценой.

Но будь готов идти любой ценой!