– Через восемь лет, Юрий Владимирович. Откажут почки. Вы их уже посадили из-за подагры.

– Восемь лет… – прошелестело в трубке.

Выдержав жестокую паузу, я надавил:

– Восемь лет, если не лечиться! Чазов вас не спасёт, а я могу.

– И что вы хотите за это? – Чувствовалось, что Андропов сильно взволнован, но и здоровая чекистская насторожённость в его голосе тоже различалась.

– Помогите мне спасти СССР! – выпалил я.

– Это входит в мои прямые обязанности! – хихикнул председатель КГБ и тут же построжел: – Помогу.

– Тогда слушайте, – заговорил я деловито. – По почте вам придёт посылка – фляжка с водой, которую заряжу своей… Ну не знаю, силой, энергией – как хотите. Главное, что такая вода реально лечит. Во фляжке помещается чуть больше литра, а вам достаточно и трёх стаканов. Выпьете сразу один, через неделю другой. Ещё неделя – третий. У вас останется лишний стакан «живой воды» – дайте выпить Татьяне Филипповне. Ей нужно.

– Д-да… – Голос Андропова дрогнул.

– Только большая просьба – никому об этом не рассказывайте! Диктуйте адрес, куда отправить посылку…

Небо на западе догорало, распаляя облака, когда я выкатил велосипед на улицу. Сел, оттолкнулся и закрутил педали. Завтра же сразу после уроков отправлю фляжку с «живой водой».

Председателю КГБ. Союзнику? Соратнику? Время покажет…

Офире всего семь годиков, подумал Рехавам Алон и улыбнулся. Пустыня, да. Но и голые ветхозаветные пески расцветут садами, стоит лишь возыметь желание и приложить руки.

Прикрытая с севера цепью Синайских гор, Офира возлежала на берегу залива Акаба, изрезанного живописными бухтами. Когда-то здесь прозябала нищая бедуинская деревушка из двух десятков глинобитных домишек, а теперь на скалистой возвышенности строятся отели и дома поселенцев, будто сложенные из кусочков белого рафинада. Раскидистая зелень финиковых пальм смотрится на их фоне просто бесподобно.

Алон прищурился – директор Моссада бродил, ссутулившись, по пляжу Наама-Бей, словно высматривал в песке утерянную монету. Шимон Перес, вышагивавший рядом с Хофи, выглядел ещё забавнее – в тёмных брюках и белой рубашке, он ступал босиком и в чём-то убеждал курчавого генерала, взмахивая зажатыми в руке остроносыми ботинками.

Рехавам дождался, пока от автостанции отъедет старенький рейсовый «Меркавим», и перешёл дорогу, спускаясь к занятной парочке.

– …Да, мы не подписали договорённость о выводе войск с Синая, – горячился Перес, – но это не решение, а отсрочка решения! Мы окружены! Египет, Иордания… Ладно, с королём Хуссейном мы готовим тайную встречу, а сирийцы? А эти чёртовы палестинцы? Если русские действительно откажут арабам в поддержке, тогда – да, мы выдержим любой напор. А если нет?

– Брежнев в Хельсинки чётко сказал, что не станет вмешиваться в наши дела с арабами, – спокойно проговорил Хофи. – А Громыко в ООН? Вспомните! Хоть и не с трибуны, но «Мистер Нет» дал понять – СССР не против того, чтобы и Сектор Газа, и Западный берег реки Иордан оставались под суверенитетом Израиля…

– Но не Синай!

Директор Моссада пожал плечами.

– Всему своё время, – сказал он по-прежнему спокойно и вздохнул: – Дорогой Шимон, год назад я просто не поверил бы, что Советский Союз начнёт искать точки соприкосновения с «проклятыми сионистами». Но ведь ищет!

– Согласен! – с жаром воскликнул Перес. – Просто… О мой бог! Да я просто в растерянности! С этим вашим «Михой»…

– Шалом! Всё спорите? – Приблизившись, Рехавам пожал обоим руки и добродушно попенял министру обороны: [141] – Вам мало было доказательств, дабы укрепить свою веру?

– На моём посту, – криво усмехнулся Шимон Перес, – поневоле станешь безбожником…

– Ладно! – фыркнул насмешливо Алон. – Вот вам ещё одно свидетельство: «Гломар Челленджер» пробурил скважину на месторождении «Тамар», указанном «Михой». Там глубина моря более полутора километров, а дно бурить надо ещё километров на пять. Скважина ушла всего на семьсот метров, но геологи пляшут от радости – газа в том месте полно! Сотни и сотни миллиардов кубометров!

Министр обороны, не находя слов для выражения, потряс туфлями и залучился как именинник.

– Свой газ… – покачал головой потрясённый Хофи. – Наш собственный газ!

– Да, Ицхак, – прочувствованно сказал Рехавам. – Будем строить стационарную морскую платформу, тянуть подводный газопровод до терминала в Ашдоде… Но не это главное. Мессия на нашей стороне – значит, выстоим! И Синай не сдадим!

Трое мужчин переглянулись, словно заговорщики.

– А Бегин? – негромко поинтересовался Перес. – Арафат?

– Справимся, – проговорил директор Моссада с наигранной ленцой. – Время ещё есть.