Троица с «партнером» во главе шмыгнула через улицу, и пропала под аркой. Минут через пять в окне мезонина мигнул фонарик — все на месте, ждем. И дождались…

Тихонько зафырчал мотор, и неподалеку от «Волги» припарковался «Полонез». Четверо парней в спецовках покинули машину, пружинисто шагая и покачивая большими сумками с трафаретом «Sport». Работяги возвращаются с тренировки…

Елена поежилась — отточенные, скупые движения «работяг» пугали, вызывая память о ночных рейдах.

Четверка растворилась во мраке, но несколькими минутами позже девушка вздрогнула, разглядев «спортсменов» на крыше у мезонина. Зачастили оранжевые вспышки, колко посыпалось стекло — и тишина…

Но спектакль продолжался. Бесцеремонно взревывая, по улице прокатился заляпанный грязью «Стар-200». Притормозил, омахивая подворотню светом фар, и, ворча, заехал под арку.

«Мишка там! — ворохнулось глухое беспокойство. — Где же наши?»

«Наши» вышли на сцену эффектнее всех — улицу и парк накрыл громовой клекочущий свист. Вертолет опустился ниже третьего этажа, сбрасывая канаты, раскрутившиеся плетьми, и спецназ мигом соскользнул с небес на грешную землю.

Какая-то пани, разбуженная шумом, выглянула на балкончик, зябко кутаясь в халат, и сокрушенно покачала головой.

Тишь да гладь, да божья благодать. Наверное, ей приснилось…

А стрекот вертолета удалялся, сливаясь с шорохом ветвей.

Пять минут долой… Десять… Всё. На большее у нее терпения не хватит!

Фон Ливен гибко выскользнула из машины, и торопливо перешла улицу, ныряя под арку, словно в холодную воду. Слабый луч фонарика не дрогнул, осветив труп бойца ЗОМО. Видать, Франек выставил дозорного… Ну, не всем везет.

Из-за полуоткрытых ворот сеялся слабый свет. Убрав фонарик, Елена вооружилась, накрутив на ствол цилиндрик глушителя.

И тут трупы… Раз, два, три… Четыре «зомовца». Ну, туда им и дорога…

«А где все?»

Методом тыка фон Ливен сыскала шкаф, за дверцами которого прятались не полки, а ступени — холодные, выщербленные, они уводили под землю.

«Не-е… — усмехнулась девушка. — Там я точно ничего не забыла…»

Обойдя «Стар», она взобралась по деревянной лестнице наверх. Уже с порога мезонина ей открылось зрелище в жанре «хоррор».

Просторную комнату заливал голубоватый лунный свет, и мертвецы в холодном сиянии выглядели особенно зловеще — блики неподвижных глаз или оскалов наполняли душу готической жутью.

В углу привалился к стене пузан Шавелло. На лбу у него блестело запекшееся пулевое отверстие, чернея струйкой крови.

Елена застыла, едва сдерживая крик — туша «партнера» шевельнулась.

— Что, страшно? — хихикнул Юзек, сдирая с переносицы ужасную «кровоточащую» наклейку.

— Чтоб ты сдох! — искренне пожелала фон Ливен. — Как ты меня напугал, скотина!

— Ага! — радостно поддержал ее Шавелло. — Тебя аж передернуло! Черт, еле успел наклеить… А те не разобрали!

— Кто — те? — нетерпеливо спросила девушка.

— Жиды!

— Какие, к черту, жиды?

— Да я откуда знаю? Из Моссада, наверное… Они по-своему балакали, я только одно слово разобрал — «рабби».

— Ах, вон оно что… — протянула Елена, складывая паззл.

— Не удалось нам куш сорвать, да, партнерша? — заворочался Юзеф. — Пошли отсюда, пока эти не вернулись! Я и так пересидел…

— Тебе лучше остаться, «партнер», — ровным голосом молвила фон Ливен, направляя пистолет. Верная «Беретта» дернулась в руке, и в гладком лбу великого комбинатора засквозило кровью зияние. Всамделишное.

Там же, раньше

Усталость накопилась такая, что мозг отупел, а тело оцепенело. Я сидел, прижимаясь спиной к стенке фургона, вяло сопротивляясь тряске с болтанкой. Даже, когда вэдэвэшники расстреляли «Стар-200», прущий впереди, у меня лишь холодок по хребтине оплыл.

Набожные «зомовцы» крестились, а я лишь поглядывал на них, безразлично и рассеянно.

Встряхнулся в пункте назначения.

— Выходичь! — рявкнул мордатый пшек, красноречиво дергая стволом.

Неловко выпрыгнув, я оказался будто в съемочном павильоне, где пьяный режиссер перепутал декорации — вымурзанный грузовик загнали в обычную комнату. Особенно меня впечатлили горшки с геранью на подоконнике.

— Шибче! Шибче, пся крев! — орал Вихура, суетливо распахивая исцарапанные дверцы шкафа. — Шибче!

Мало что разумея, я вскинул руки, готовясь наткнуться на вешалки со всякими куртками — и чуть не полетел с крутой лестницы, зажатой между темно-коричневых кирпичных стен. Спустился бегом, чтобы не упасть, не уйти в кувырок…