Шрифт:
— Ливлату плохо! — закричал по-русски невысокий плотный парень, склоняясь над раненным.
«Мой выход!»
— Ну-ка… — я опустился на колени.
Ливлат, шевеля бледными губами, зажимал ладонью рану с краю живота, но кровь сочилась между пальцев, марая одежду и набухая лужицей.
— Нож! — скомандовал я.
Невысокий, словно ассистируя, мигом щелкнул пружинным «спринг-найфом». Я распорол рубашку и оголил трепещущую плоть.
— Спокойно, Ливлат, — заворковал я, — больно не будет…
— Навылет прошла, — выдавил «ассистент».
— Как звать?
— Ариэль… Ари.
— Одна навылет, Ари… Угу… А вот другая застряла… Но вроде селезенка цела… Угу… Сейчас мы…
Я сунул пальцы правой в рану, левой ладонью водя по окровавленному животу. Хриплое дыхание Ливлата сбилось.
— Потерпи секундочку… Ага! Ухватил!
Зажав пулю кончиками указательного и среднего пальцев, я вытянул зловредный кусочек металла, отшвыривая прочь.
— Рустам! — голос мой звучал напряженно. — Уводи наших! Чего зря стоять?
— А ты?
— Мне залечить надо… Топай, топай!
— Ладно… — заворчал Рахимов. — Умар! Остаешься, поможешь.
— Яхши…
— Етта… Миша, мы будем ждать!
— Да я быстро…
Сведя пальцами края раны, скользкие от крови, я наложил сверху ладонь. Посыл вышел мощный, сам не ожидал.
— Печет… — шепнул Ливлат.
— Нормально…
— Где это ты так навострился? — полюбопытствовал Умар, приседая на корточки.
— Дед научил, — соврал я. — Он у меня в НКВД служил и, вот так вот, руками, раны товарищам затягивал. У него позывной был — «Шаман».
— Здорово…
— Да тут ничего такого, просто организм тормошу. Тот пугается, и давай регенерировать…
Юсупов хихикнул.
Почти касаясь накачанного пресса Циона, я плавно водил ладонью вокруг раны, а болезный уже робко улыбался, чуя, что судьба снова явила милость.
Сверху давила толща земли, нагромождения стен и башен замка, а я бродил душою по ночному Первомайску. Сейчас там — на улице Ленина, на Автодоровской, на Киевской — стынет тишина. Изредка громыхнет кузовом заблудшая машина, залает пес — и снова опускается безмолвие. До рассвета еще далеко, но на востоке потихоньку зреет утро, проклевывается серая призрачная мгла, намекая на скорые сумерки.
Ритка спит… И Настька спит…
Я вздрогнул, выныривая из дремотной мути. Когда ж мне удастся лечь — и заснуть?
— Всё… — зевнул я, с усилием вставая. — Тащите! Только осторожно, рана едва-едва затянулась…
— Спасибо! — выдохнул Ариэль.
Сцепив руки с Умаром, они усадили Ливлата на дружеский насест, и понесли. Я поплелся следом.
Глава 4
Воскресенье, 20 апреля. Раннее утро
Мальборк, улица Пястовская
Когда мы вышли из подворотни, на улице стало чуть-чуть светлее. Неужто наши блужданья в подземельях замка отняли столько времени?
Черное небо потихоньку набирало синевы, а восточный край небосклона набухал сумраком, обещая зарю. Смутно очертились башни и высокие острые крыши Мариенбурга. Так я и не побродил по рыцарской общаге…
Предрассветная тишина не прятала даже шорохи, и отдаленный гул моторов услыхали все.
— Кому-то не спится, — хмыкнул Юваль.
— Спорим, воякам? — в Умаре проснулся азарт, тут же сменившийся настороженностью. — Сюда, вроде…
Из-за угла вывернула парочка бэтээров и БДМ — словно двое здоровенных парнюг провожали хрупкую барышню. Лучи фар мазнули по стенам домов, по темным окнам, и закачались на асфальте. Взревывая моторами, броневики болотного цвета подкатили к нашей гоп-компании и замерли, сыто клокоча.
Десантники, рассевшиеся на броне, мигом нацепили голливудские улыбки, а коренастый белобрысый офицер с пыхтением полез из люка. Грузно спрыгнув на землю, он небрежно сунул берет под погон с тремя крупными звездочками. Наверное, чтобы не мешать русой челке падать на глаза.
— Успели-таки! — сверкнул он зубами, и четким, заученным движением бросил ладонь к виску. — Полковник Кондратьев. Здравия желаю, товарищ Машеров! Мы за вами. За всеми гражданскими! Мне приказано доставить вас на аэродром, так что извините, автобусов не держим!
— Ничего, — проворчал генсек, — в тесноте, да не в опасности.
— Эт-точно! — ухмыльнулся Кондратьев.
— Разрешите ваши документы, товарищ полковник, — вежливо обратился Рустам.
Офицер серьезно кивнул.
— Правильно, бдительность прежде всего, — он передал бумаги с печатями Рахимову, и обвел спецназовцев спокойным взглядом. — Благодарю за службу, товарищи. Вы не только освободили заложников, но и спасли репутацию страны — о захвате Генерального секретаря ЦК КПСС не сообщали…