— Фри, — мягко сказал Вакарчук, — эта квартира — твоя. Купил я, да, но это всё пустяки. Вот, покончим со всякими формальностями, и ты как бы вступишь в наследство. Тогда и вернешь. Кстати, парой счетов ты сможешь воспользоваться уже завтра…

Уиллет встрепенулся.

— Нет-нет, — иронично улыбнулся Степан, поднимая руку, — это не намек! Просто… Твои дед с бабушкой… Неважно, есть или нет между вами кровное родство! Главное, что они любили тебя, а ты любил их. Вот и все. И они же еще живы…

— О-ох… — покраснел Фримен. — До чего же стыдно… Я даже не подумал! Получается… я могу помочь им?

— Можешь, Фри. Я бы даже сказал — должен. Не хочу грузить тебя, но оплачивать иные долги бывает так приятно!

— Ох, ну да! Они так обрадуются! — оживился Уиллет-младший. — Дед, помню, всё мечтал переехать на Гавайи, позагорать под пальмами… — молодой человек растерянно смолк.

— Вот и купи им коттедж! — надавил Вакарчук. — Где-нибудь в предместьях Гонолулу, или подальше, поближе к природе. А лучше всего — съезди к ним сам, и возьми с собой! Вместе и выберете! Не думаю, что ты опозоришься, кичась деньгами — Фримен Дитишем вырос нормальным работягой со Среднего Запада. А другая фамилия… Подумаешь! Если характер крепок, его даже золото не разъест!

— Сэр… — в голосе Уиллета зазвучала настойчивость. — Скажите, только честно… Вы считаете, это деньги погубили отца?

— Честно… — невесело хмыкнул Степан. — Богатство портит, Фри, если не следить за собой. Это как с радиацией — балбес подхватит лучевую болезнь в первый же день, а умный будет осторожен, и проработает годы с каким-нибудь плутонием без вреда для себя. Если честно, я думаю, что старый Седрик подцепил такую заразу, как вседозволенность, и всю свою жизнь боролся с утверждением, будто его всемогущество — иллюзия.

— А это так? — пытливо спросил Фри.

— По-моему, так… — задумался Степан. — Понимаешь, богатство дает власть, но этой властью надо уметь пользоваться. Вот ты отправишься в Канзас, чтобы обрадовать своих стариков. Да? И это правильно! А закоренелый индивидуалист станет думать только о себе, и таких дел наворотит… Твой отец влез в политику, как Наполеон, как Гитлер и прочие эгоисты, ставшие политическими бандитами. Седрик мог устроить жизнь миллионов людей к лучшему, а принес им лишь смерть и муку… — он смутился. — Прости, Фримен, я что-то ударился в дедовские назидания! Ты только… Вот только не надо отягощать свою карму отцовскими грехами! Уиллет-старший сделал свой выбор, а ты сделай свой.

— А я уже выбрал, — твердо заявил Уиллет-младший, и смущенно улыбнулся.

Вечер того же дня

Вислинская коса, Морска-Криница

Стемнело, и мы разожгли костер. Даже два — в одном, прогоревшем, пекли картошку, а другой окружили, следя за трепещущими флажками огня.

— Не надо обчищать всю картофелину, — учил я Елену премудростям пионерского жития. — Подгоревшая кожура не горчит…

— Да там же сажа! — изумлялась фон Ливен.

— Подумаешь! Так даже вкуснее!

Я разломил дымящийся корнеплод, и сунул внутрь кусочек задубевшего масла. И быстренько в рот, пока не растаяло.

«Вкус… Спесфис-ский!»

После банки тушенки, что я умолол в одиночку, картошка шла на десерт.

— Кому чайку с дымком? — блеснул очками Иванов.

— Мне! — я быстро протянул кружку, заодно строго отчитав Бориса Семеновича: — Вот от вас я такого не ожидал, товарищ генерал-лейтенант! Лично заявиться на опасное мероприятие!

— Объявлю себе выговор в приказе, — хмыкнул генлейт, щедро плеснув горячего, душистого и терпкого.

Елена хихикнула, и шепнула мне на ухо, прижимаясь плечом:

— Прямо помолодел!

— Я даже знаю, из-за кого!

— Чего там шушукаетесь? — добродушно забурчал Иванов.

— Гневно осуждаем происки империалистов, — отчеканил я.

— Скоро уже, — успокоил нас Борис Семенович.

— Товарищ генерал-лейтенант, — материализовался из тьмы громадный старшина из спецназа Балтфлота, — сообщение от наших. Яхта «Аквила» на подходе. Подлодка «Халибут» в миле отсюда — подвсплыла, одна рубка торчит.

— Готовность? — хладнокровно осведомился Борис Семенович.

— Полная! — осклабился старшина, и растворился во мраке.

— Борь, а почему этих громил «парусниками» зовут? — спросила фон Ливен, сосредоточенно дуя на чай.

— А они все из 561-го ОМРП, — Иванов зашуршал фольгой, отламывая кусочек шоколадки, — а сам пункт — в «Парусном». Это тут недалеко… Ладно, давайте закругляться, не будем мешать секретной операции!

Мы закидали костер песком, и отошли к соснам — деревья шумели негромко и тревожно.