– Подвезти, батюшка? – спросил я.

– Если по пути, то не откажусь. Мне в город надо, на улицу Блюхера, там новый приход открыли, – приятным голосом ответил священник.

Я заехал на обочину, где стояли четыре больших коробки. Как оказалось в коробках лежали иконы. Загрузили в мой багажник. Священник сел на переднее пассажирское сидение.

– Отец Михаил, – представился священник, басовитым, но приятным голосом.

– И я Михаил, будем знакомы, – улыбаясь представился я.

– До города доедем, а там я такси вызову, так что не обременю тебя особо, Михаил, – пояснил священник.

– Мне не сложно довезти, да и недалеко улица Блюхера от района, где я живу, так что доставлю до места, – решительно пообещал я.

– Спаси и сохрани тебя Отец Создатель. Благодарствую от всей души, да исполнятся все твои праведные желания, – ответил отец Михаил и перекрестил меня, а затем и себя.

– Давно, батюшка, на дороге стоишь? – решил спросить я, чтобы завязать разговор.

– Не скажу, что давно. Еду из Невьянска, вот иконы везу для нового прихода. Нашёлся добрый человек, подвёз до поворота на Таватуй, дай бог ему здоровья, – отец Михаил взмахнул крёстным знамением куда-то в сторону Таватуя.

Некоторое время ехали молча, я размышлял над очередной главой своей книги. Священник тоже думал о чём-то своём. Но километров через десять, священник всё же поинтересовался, чем я занимаюсь в жизни.

– Пенсионер, но пишу книги. Можно сказать, что занимаюсь литературой, – ответил я.

– Позволено мне будет поинтересоваться, какие книги пишешь?

– В основном фантастические романы, что-то вроде сказок для взрослых, – ответил я, не вдаваясь в подробности.

– Порой человеку необходимо почитать сказки, коли в них есть мораль, справедливость и доброта. Наверное, про «попаданцев» пишешь, или про космос и прочие инопланетные миры?

– Про попаданцев тоже пишу, сейчас это жанр, который пользуется у читателей спросом.

– Надеюсь не пишешь про то, как вернуть СССР? – улыбаясь в бороду спросил отец Михаил.

– Нет такой книги у меня нет. Считаю, что вернуть СССР нереально, даже в фантастическом романе. Причины развала, бывшей Великой страны, многогранны. Порой думаю, что руководство страны свернуло не в ту сторону, заелись, от народа оторвались. Плюс Запад хорошо посодействовал. Вот и случилось неизбежное. Эпоха перемен, только покоя у нас нет от западных доброжелателей, – ответил я, немного ударившись в рассуждения.

– Войну русский народ выиграет, в этом сомнений нет. А Создатель воздаст всем по заслугам и по делам их. Испытания нашему народы посланы не зря, а для того, чтобы разум обновить, вернуть к справедливости и правде. Можно сказать, что гнойник вскроется в это время. Скажи мне, писатель, думал когда-нибудь, как бы ты прожил свою жизнь, если вернуть тебя к некоторой точке бифуркации2? – спросил Отец Михаил.

Я даже посмотрел на отца Михаила, не ожидал услышать от священника такого слова, как «бифуркация», хотя всегда был уверен, что священники очень грамотные люди, их знания распространяются на большую область знаний. В этот момент меня поразил взгляд священника, он будто видел меня насквозь, словно знает такое, о чём я даже помыслить не могу.

– Не знаю, скорей всего бы занялся творчеством. Свою первую сказку я написал ещё в школе, но она так и не попала в народные массы. Хотя близкие мне люди говорили, что фантазировал я в детстве много, мог часами рассказывать вымышленные истории. Может и было моё призвание именно в авторстве рассказов. Так что я скорей всего точно стал бы писателем, ведь мне это действительно нравится, – немного подумав, ответил я.

На заднем плане моего сознания промелькнуло, что достаточно легко священник выводит меня на откровенность, хотя по своей сути я человек закрытый. Предпочитаю слушать других, а не рассказывать о себе.

– Ничего плохого в том, что откровенничаешь со священником нет. На то мы божьи служители, можем выслушивать людей в их откровениях, при этом сохраняем тайну исповеди, – отец Михаил даже улыбнулся после своих слов.

Я вздрогнул от ощущения, будто священник прочитал мои мысли. Мне этот служитель церкви нравился, он не читал морали, но говорил о грехах, легко и просто общался со мной. Некоторое время мы вновь молчали, размышляя каждый о своём.

– Стало быть выбрал бы другой путь? Ты, получив жизненный опыт хорошо понимаешь, в чём бы ты смог раскрыться максимально. Что же, такое вполне возможно нафантазировать, а может даже испытать. Пути господни неисповедимы, только Создатель знает наш путь, а от нас ждёт отношение к обстоятельствам. Земной выбор человека состоит именно в отношении к чему-либо. Пусть хранит тебя господь, направляя на благие дела. И ещё, помни всегда, что добрые дела не остаются незамеченными, не отказывай в помощи людям, если можешь это сделать, – нарушил молчание мой пассажир.

Не знаю почему, но после последних слов священника, по моей спине быстро пробежала дрожь. Словно я узнал что-то тайное, будто секрет какой мне доверили. Больше мы не разговаривали. Я довёз отца Михаила до нужного места, выгрузили коробки с иконами. Перед расставанием он меня перекрестил, пожелав доброго и правильного пути. Я вернулся домой, по пути заскочил в магазин полуфабрикатов и купил себе ужин, чтобы не заниматься готовкой еды. Поработал над книгой, после ужина лёг спать. В этот момент я даже не подозревал, что мой жизненный путь как-то изменится.