Август 1974 года. Свердловск. Осознание изменений в жизни.

Проснулся я от того, что утреннее Солнце светит мне в глаза. Попробовал посмотреть откуда такой природный факт, но вновь зажмурился, повернувшись на правый бок. Откуда так ярко светит Солнце? Сроду в моей квартире такого не бывало. Восход Солнца загораживали многоэтажки, которые росли в нашем районе, как грибы после дождя. Эта мысль показалась мне странной. Или странно то, что меня ослепляют, но приятно греют Солнечные лучи? Лёжа на боку, теперь лучи небесного светила не ослепляли, я посмотрел на противоположную стену. Первое что увидел, заправленная кровать напротив и ковёр на стене, на котором изображены лесные звери, медведица с медвежатами. Удивительно, точно такой же коврик висел на стене у кровати моей старшей сестры Екатерины. «Всё страньше и страньше». Такие слова промелькнули в моей голове из произведения «Алиса в стране чудес». Хотя существуют споры по поводу этой фразы, некоторые переводчики перевели фразу героини в книге писателя Льюиса Кэролла, как: «всё чудесатее и чудесатее». Что сестра Катька куда-то умотала с утра? Стоп! Я тут же резко подскочил с дивана. Какая сестра? Екатерина живёт отдельно, а у меня своя квартира. Что за чертовщина? Автоматически я посмотрел на свои руки. А ручки-то совсем не мои, это скорей всего руки подростка, а не взрослого пенсионера. Я обвёл взглядом комнату. У окна стоит письменный стол. Слева этажерка, на которой уместился небольшой чёрно-белый телевизор, ниже полки с книгами. Справа от стола шкаф-пенал для вещей. Помню мы часто ссорились с сестрой, кто будет держать свои вещи в пенале. Окно на три рамы, боковые открываются, сейчас они, кстати, открыты. С улицы доносятся звуки людских голосов, где-то вдалеке шумит трамвай. После кровати сестры стоит большой трёхстворчатый шкаф. Здесь складируются вещи всей нашей семьи. У противоположной от окна стены стоит комод, далее стоит пианино. Моя сестра училась в музыкальной школе по классу фортепьяно, играет она, кстати, вполне на уровне. Даже классическую музыку может сбацать. Я осмотрел диван, на котором сейчас сидел. Помню этот старенький диван, который отец ремонтировал в то время, когда я учился в шестом или в седьмом классе. Я тряхнул головой, чтобы прогнать видения из моего прошлого. Не помогло. Комната и обстановка в комнате никуда не делись. Рука потянулась почесать затылок. Я в очередной раз удивился. На моей голове волосы? Я начал лысеть примерно в возрасте шестидесяти лет, чтобы не сверкать лысиной, а по бокам волосами, стал брить голову. Что здесь происходит? Я метнулся к шкафу, на дверцах которого закреплено зеркало. Перед этим зеркалом часто крутилась сестра, примеряя свои наряды. Встав напротив зеркала, я с любопытством рассматривал подростка примерно пятнадцати лет. На голове молодёжная стрижка, отец не разрешал мне носить длинные волосы. Спорить с ним не имело никакого практического смысла.

– Пункт первый – твой батя всегда прав. Пункт второй, если твой батя не прав, то смотри пункт первый, – обычно произносил мой отец во время наших разногласий, при этом его выражение лица принимало вид философа из Древней Греции.

Я шагнул ближе к зеркалу. На лице ещё не появился юношеский пушок, точнее он есть, но его почти не видно. Волосы тёмно-русые. Фигура спортивная. На животе просматривается пресс, на плечах видны мускулы. Я напряг руку, чтобы убедиться в наличии мускул. Внешний вид неплох. С той стороны зеркала на меня смотрел удивлённый, но вполне симпатичный пацан. Такие юноши нравятся девчонкам, так утверждала моя сестра. Черт! Что здесь происходит? Что со мной? Точнее с моей головой? Я попал во времена своего юности? Но как? Как такое могло случится? Без сомнений я нахожусь в комнате, где мы долгое время жили со старшей сестрой Катериной. Вообще-то жили мы в двухэтажном бараке, на втором этаже. Сначала в одной комнате, но потом мать через торговые связи «выбила» вторую соседнюю комнату. Отец между комнатами прорубил дверь. Результат – две комнаты в коммунальном бараке. Родители обитали в соседней комнате, у которой кстати имелся балкон. Отец прорубил в стене дверной проём, чтобы можно было ходить из комнаты в комнату, не выходя в общий коридор. На минутку я представил, что я, как пенсионер подвинулся рассудком, лежу в психдиспансере и мне всё чудится. Я ущипнул себя за руку. Ай! В грёзах не должен испытывать боль. Остаётся одно, я каким-то образом перенёсся в тело юноши. Дверь в комнату открылась, заглянула молодая женщина. Русоволосая, с яркими голубыми глазами. А ведь это моя мать, я точно помню её такой. И себя по фотографиям помню, просто чуть подзабыл, так как давно не листал альбомы с фотографиями.

– Миша, ты уже встал? Иди умывайся, я приготовила завтрак, – сообщила женщина, а точнее моя мать и скрылась за дверью.

Я сел на диван и минуту взял для паузы. Итак, что мы имеем в сухом остатке. Меня перенесли, ну или вернули, на пятьдесят лет назад. Следует понять, какой сейчас год. Кто перенёс меня, пока непонятно. Есть мысль, что священник попался мне на пути не просто так. А священник ли это был вообще? Я тряхнул головой, чтобы не углубляться в предположения. Позже над этим подумаю. Огляделся, увидел треники на стуле, одел их и побежал в умывальник. Туалет и умывальник в бараке общий, ещё имеется общая кухня, где стоит печь. Иногда хозяйки пекут по выходным какую-нибудь выпечку. Помню, когда мы были малыми, нас постоянно угощали соседки чем-то вкусным. Пройдя по коридору и заскочив в умывальник, ещё раз убедился, что я нахожусь в том самом бараке, в котором прожил почти всё детство и юность. Даже на срочную службу забирали отсюда. В бараке имеется горячая и холодная вода. Кстати, даже отопление есть. Паровое отопление провели примерно в начале 70-х годов, тогда и появилась на радость жителям горячая вода. Смеситель самодельный. От каждого крана идёт соединение через резиновый шланг к тройнику, в результате можно разбавлять холодную воду горячей. Ничего удивительного, например на соседней улице Стахановской стоят каркасные трёхэтажки, там горячая вода так и не появилась, пока их в начале 80-х годов не снесли. Я сделал себе тёплой воды, почистил зубы зубным порошком с привкусом мяты. Умылся по пояс. Всю свою прошлую, точнее первую жизнь я не любил умываться холодной водой по утрам, хотя отец на таком настаивал постоянно. Умываясь, я окончательно уверился, что вернулся в возраст своей юности. Нисколько не переживаю, наоборот даже радуюсь. Согласитесь, что попасть из возраста пенсионера в возраст юноши, вполне удачный поворот судьбы. Теперь я попаданец, про которых сам когда-то в будущем напишу немало книг. Или написал? А будущее теперь стало прошлым? Чёрт! Запутаться можно в определениях, где будущее, а где прошлое. Протёр торс и лицо полотенцем, направился обратно в свои комнаты. Навстречу мне попались Ленка и Танька Юдановы. Они близнецы, сходство было бы идеальным, если бы у Татьяны не было маленькой родинки на левой скуле, в отличии от Лены. А ещё Танька была немного худощавой. Помню, когда девчонки начали подрастать, у Ленки титьки росли куда быстрее, чем у Таньки. Но сейчас им всего по двенадцать лет, хотя у Лены уже просматриваются бугорки под платьем.

– Мишка, привет. Сыграешь завтра вечером в волейбол за нашу команду, а то Ленка Першина ещё не приехала из отпуска, – обратились ко мне близняшки, но все соседи упорно называли их «двойняшками».

Ленка Першина ещё одна соседка с нашего этажа, она ровесница моей сестры Кати. У Лены Першиной есть младший брат Вовка, на два года младше меня, даже учится в нашей школе, а вот Ленка учится в школе № 77. Першины с матерью каждый год ездили на юг, к своим родственникам. Правда со временем я забыл, где живут родственники Першиных.

– А сегодня какое число? – спросил я.

– Ты чего, головой об косяк двери ударился? – удивилась Ленка из двойняшек.

– Сегодня с утра было 24-е августа. Повесь, Мишка на стену календарь, чтобы не забывать, будешь дату с утра знать, – засмеялась Танька.

Таня была всегда позитивная и весёлая, а Лена вечно изображала из себя королеву. Но надо отдать должное, обе близняшки были красавицами, как, собственно, и их мать.

– Если буду дома, то сыграю. Но вы мне будете должны, помните об этом, – усмехнувшись ответил я.

– Чего? Да ты гордиться должен, что за девчонок играешь…, – хором возмутились двойняшки.

Дослушивать их я не стал, а вошёл в нашу комнату. Или комнаты? В бараке многие завидовали, что у нас две комнаты. Но мою мать такой факт не тревожил. А батя вообще непробиваемый. На самом деле у нас во дворе имелась волейбольная площадка, которую устроили сами жители бараков. Сетку для игры в волейбол связали мой отец и наш сосед дядя Володя Сухов. Вкопали столбы, получилась площадка для волейбола. Здесь играют в волейбол не только дети, но и взрослые. Даже порой проводят турниры между домами-бараками. Во дворе вообще много что сделано для детворы, стоит теннисный стол под навесом, есть турники и прочие тренажёры, сделанные собственными руками родителей и жилищной конторы. Мой отец вкопал толстый столб, назвал его макивара1, долбит в этот столб кулаками почти каждый день, правда руки всегда заматывает эластичными бинтами.

Отдельно стоит сказать о моём отце. Егоров Виктор Павлович, закончил инженерный техникум. Служить по срочному призыву попал в 7-ю дшд(г)2, так что мой батя десантник. На вопрос «где служил», отец всегда отвечал коротко в «семёрке». Служить ему довелось с 1954 года по 1957 год. Даже поучаствовал в боевых действиях. В 1956 году Советский Союз подавил восстание в Венгрии. Моего отца тогда наградили медалью «За отвагу», а его командир роты капитан Харламов Николай Иванович стал героем Советского Союза. Сколько себя помню отец дружил с Харламовым, хоть и жил капитан в Ленинграде. Позже отца вновь наградили, только в этот раз дали орден «Красной Звезды». Во время прыжков с парашютами, у одного молодого бойца не раскрылся парашют. Отец как-то умудрился ухватить падающего бойца за купол парашюта, таким образом они приземлились на парашюте отца. В трезвом виде отец всегда спокоен, как танк. Но если принял на грудь лишний градус алкоголя, то выноси всех святых. Батя буянил и мог дубасить всех подряд, кто под руку попадёт. Начиналось с того, что кто-то неудачно пошутит. Успокоить отца могла только мать. Увидев свою супругу, батя всегда прекращал буйствовать и покорно шёл домой. Не знаю, знал ли мой отец о боевых искусствах что-нибудь, но обучали их грамотно, драться отец умел. Махал не только руками, но и ногами. При его росте в 180 сантиметров, да широких плечах, батя быстро превращался в «машину убийств». На районе его хорошо знали, кто-то побаивался, а кто-то уважал. Даже из криминальной среды хулиганы с отцом не связывались. Отец не любил говорить о том, за что его наградили медалью «За отвагу». В такие моменты его взгляд становился пустым и задумчивым. Отец всегда поддерживал спортивную форму. Утренняя пробежка независимо от времени года, потом тягал гантели по десять килограмм каждая. Имелась ещё двухпудовая гиря. Меня, как оруженосца, привлекали к таким утренним пробежкам. После зарядки всегда обливание холодной водой. Может из-за этого я не люблю умываться в холодной воде. Но надо отдать должное стараниям отца, закалка моего организма проходила качественно. Не помню, чтобы я когда-то зимой болел от простуды. Во времена службы моего отца у десантников не было голубых беретов. Позже друг и бывший командир отца Харламов, присылал малиновый берет, а когда поменяли на голубые, то выслал голубой головной убор десантника. Малиновый берет сразу приватизировала сестра Катька, таскала его по девчачьи. Как я только не старался отжать берет у сестры, у меня ничего не получалось. А когда подрос, то успокоился и перестал претендовать на отцовский малиновый берет. На день ВДВ отец одевал берет и тельняшку и шёл к вечному огню праздновать, встречаясь с однополчанами и прочими дембелями десантниками. Кроме боевых наград, у отца имелись трудовые ордена. Вернувшись на дембель, отец и мать сразу поженились и поехали поднимать Целину в Казахстан. Отец работал бригадиром, а мать имея за плечами торговый техникум, устроилась в местный магазин села, продавцом. Через год, за трудовые подвиги отца наградили орденом «Знак почёта». Мама к этому времени родила Катьку. Не знаю, как всё произошло, родители подробностей никогда не рассказывали. Но мама посчитала, что работать продавцом после техникума – это моветон. Собрала Катерину и укатила в Свердловск. Здесь жила моя тётка, старшая сестра моей матери. Шишова Мария Николаевна работала в торговом отделе городского исполкома, хоть маленькая, но шишка. Она устроила мать в торговлю и похлопотала в получении комнаты в бараке на улице Победы. Отец приехал к матери через полгода. Поступил в институт на заочное отделение, получил высшее образование инженера, но остался работать слесарем по ремонту термических печей. Отец башковитый, постоянно писал рационализаторские предложения. Видимо значительные, потому что его в 1967 году его наградили орденом «Трудовое Красное Знамя». Сколько помню себя, отец всегда зарабатывал хорошо. Мой отец вообще был мастером, что называется «золотые руки». Даже не знаю, что привести в пример, чего бы такого он не смог сделать. Отца я всегда любил и уважал.

Я вошёл в комнату родителей и сразу сел за обеденный стол. На столе увидел газету, похоже вчерашняя. В газете прочитал дату, 23 августа 1974 года. Теперь мне точно понятно в каком я времени. Прислушался к себе, точнее к своим ощущениям. Никаких переживаний, наоборот присутствует радость, ведь я снова молодой. Пока мама накрывала завтрак, я осмотрелся. Комната чуть больше той, в которой проживаем мы с сестрой. Окно, балконная дверь. Справа от стола кровать родителей. Кровать отгорожена трёхстворчатым шкафом. Таким образом оградили кухонный уголок. Здесь стоит кухонный стол, этажерка, которую смастерил отец. На этажерке газовая плитка, газовый баллон на пять литров стоит внизу. В середине этажерке примостилась электрическая духовка. Рядом пенал для кастрюль и у самого входа стоит холодильник. Есть ещё в комнате комод. У родителей свой телевизор, а ещё есть радиола, которую используют, когда справляют праздники, ну или сестра может включать, во время репетиций своих танцев, если надо прослушать виниловую пластинку. Да, моя сестра Катя увлекается танцами, мечтает поступить на театральный факультет, ну или ещё куда, чтобы продолжить карьеру танцовщицы. Мама положила в тарелку гречневую кашу и котлету, налила мне молока, сделала три бутерброда, два с сыром и маслом, один с колбасой. Я, недолго думая заработал ложкой. Молодость она такая, постоянно чувствуешь некое состояние голода.