– Аннушка, - старичок обратился ко вдруг притихшей девушке, - Ты сейчас кто? Лапышева или Сухарева? Не бойся. Вернее, не бойтесь! Сейчас в твоем теле две души. Это Анна из будущего и Анна из настоящего. Я даже предположить не могу, почему так случилось. Но это произошло. И пока надо смириться с этим. Я думаю, что скоро все прояснится. Думаю.

Старичок вновь подошел к окну.

– Анна Сухарева, к тебе обращаюсь. Постарайся вспомнить, что могло послужить причиной этой ситуации? Нам, чтобы как-то помочь прояснить это дело, надобно знать.

– Я как могу знать? Может, с Ванькой мы сильно выпили? Почти две бутылки портвейна. Потом я позвала его покататься. Он отнекивался. Потом я пообещала ему кое-что.

Она смотрела на Ивана и, приподняв свои брови, всеми своими ужимками подталкивала парня к разговору. Но Иван непонимающе смотрел на нее и не мог узнать свою Анечку.

– Иван, не удивляйся. Это не та Аня с которой ты убежал из морга. Это настоящая Аня. Твоя же почему-то молчит. Это наверное оттого, что Сухарева более сильная личность, в плане своенравия. Привыкшая добиваться своей цели идя по головам. Так Аня?

– А хоть бы и так! В нашей жизни надо добиваться своей цели любыми путями. Как я поняла в теле Ваньки Счастливого сейчас другой. Да?

Девушка подошла к парню и отдернула воротник рубахи. На шее были видны следы страстных поцелуев.

– Конечно, это мой Ванечка. Только ты зачем-то вселился в его тело. А он меня обещал познакомить со своей мамочкой. Говорил, что у него в городе жить будем. Я же не буду в Баландино всю жизнь прозябать.

Иван вдруг вспомнил вчерашние события. Клеточная память тела потихоньку восстанавливала события. Вот они пришли на танцы, вот Аня предложила выпить вина, а потом понеслось. До мельчайших подробностей он вспоминал то, что происходило далее, и ему становилось все больше стыдно. Он опустил голову, но затем резко поднял ее и, посмотрев в глаза девушки, спросил ее:

– Так это все неправда? То, что ты мне говорила? И то, что любишь, и то, что жить не сможешь без меня?

Девушка смотрела на него и только глубоко дышала.

– Кто ты? Ваня Счастливый или нет?

– Я тот, кого ты всегда обманывала. А это моя мама. — Он показал взглядом на Любовь Сергеевну.

– Ой, извините. Я же не знала, что это вы. — Она подошла к женщине и попыталась обнять её. Вот и познакомились.

– Да, возможно, и не стоило знакомиться.

Любовь Сергеевна отошла от неё и присела на диван. Образ другой Ани, той, которую она видела некоторое время назад, вдруг всплыл в памяти, и слезинка скатилась по её щеке. Вот бы моему Ване ту Аню.

– Отставить сырость! Нам надо понять, где Любин Иван и зачем вы оба здесь оказались. В прошлом. Осталось чуть больше двенадцати часов. Вы рискуете остаться здесь навсегда. Только вот я не знаю, как две Анны будут уживаться в одном теле?

Старичок вновь подошёл к окну и осмотрелся. С высоты четвертого этажа хорошо была видна дорога, пролегающая между домами. По ней прошел кортеж из трех машин и скрылся за поворотом.

– Люба, мне кажется, что ты видела сон сегодня. Расскажи-ка его мне. Все вспоминай, важна каждая деталь. И ты, Аня, продолжай вспоминать, что еще задумала. Какие планы еще вынашиваешь?

Почти час они внимательно выслушивали друг друга. Предполагая и рассуждая обо всем, что могло прийти на ум. И это было не зря. Процесс пошел. В разговоре Анна проговорилась о своих планах захомутать Ивана. Женить на себе, а там как жизнь покажет. Немаловажно было то, что ее родители не только знали про это, но и всячески одобряли это.

– А с мужем моим, Иваном, что будет? Надо как-то помешать ему не совершить наезд. Ведь умрет он. В тюрьме то этой окаянной.
– Она заплакала в голос. Боль, страдание и тяжесть в сердце и за сына и за мужа выплескивалась наружу. И никто из присутствующих не знал, что делать дальше. А времечко быстро забирало свои драгоценные минутки.

Аня молча сидела на краешке дивана и молчала. Вдруг она вновь преобразилась и, одернув юбку, скромно подняла глаза на присутствующих:

– Нам надо помешать дяде Ване совершить наезд. Правильно сказала тетя Люба. Я пойду и остановлю его, заговорю или по другому как-то помешаю. Ваня, Саня, пойдешь со мной? Вань, ты лучше пока не вмешивайся. Саня, давай ты будешь со мной. Вань, ты только покажи нам машину отца и скажи, кто за рулем. Чтобы не перепутать. А там мы с Сашей уже сами. Анька, ты тоже пока молчи. Господи, ну это же невозможно так разговаривать. Постой, Саш. А ты Ивана в теле чувствуешь, он с тобой? Я вот Аньку ощущаю. Не, ну в это правда невозможно поверить. Но я же не дура?

Хотя со стороны, не знающему всех тонкостей события незнакомцу, так действительно и могло показаться.

Любовь Сергеевна даже встала с дивана, подошла к Ивану и заглянула в его глаза.

– Ванечка, сынок ты в теле, с Сашей? Скажи, мы потеряли тебя.

– Я не знаю, кто я, - сказал Иван.

– Я помню и аварию в нашем настоящем, и аварию в этом настоящем. Господи, что я болтаю. В общем, я помню всё в двадцать первом веке и здесь. А один я или мы вдвоём, я не знаю. Аня Лапышева, Ты помнишь Сашку Воробьёва?