Тем временем возникает потребность назначить нового губернатора, ибо прежний перемудрил с законом. Грех смещенного наместника состоял в том, что он перестал безукоризненно исполнять свою роль царского посланца и начал примешивать к ней личные соображения и мотивы. И тогда его место досталось простаку - уж он-то наверняка в точности исполнит царские повеления. Быть может, многие вопросы, решение которых требует новых подходов и оригинальных идей, останутся нерешенными. Но главное в управлении страной будет исполнено безупречно. Так простак удостаивается высокого звания губернатора, т.е. становится цадиком, проводником Б-жественной воли и харизматическим лидером. В хасидской среде бытовало множество историй об избрании и возвышении праведников. Раби Нахман любил подчеркивать, что величайшие из цадиков обязаны своим избранием не выдающейся мудрости и знаниям, а простой вере и искренней б-гобоязненности, а также постоянству и упорству в молитвах, в которых выражалось их стремление приблизиться ко Всевышнему. Таким видел раби Нахман и путь своего знаменитого деда, Бааль-Шем-Това. Сходной представлялись ему праведность и величие царя Давида.

Простак правит страной так, как велит ему его характер: ведет ее прямым и ясным путем. Ибо простота - не одна лишь нехватка мудрости и недостаток критического анализа. У простоты есть собственное позитивное содержание. Простак стремится к недвусмысленному и ясному освещению фактов. Он ничего не усложняет, ничему не желает давать собственную интерпретацию, но действует по справедливости и судит по правде. Понемногу начинается его превращение в мудреца; ведь возвышению сопутствуют расширение кругозора и развитие интеллекта. Простота - это образ жизни, а не признак ограниченности разума. И вот настает момент, когда простак становится мудрецом: он обогащен новыми знаниями и возможностями. Однако и в новом своем качестве царский наместник сохраняет прежнюю простоту. Простак-мудрец не приобрел критицизма и скептицизма своего друга, даже сравнявшись с ним мудростью. Он счастливо избежал проблем и осложнений, а вместе с ними и страданий, которые мудрецу доставляет мудрость.

И потому, когда приходит время простаку предстать перед царем, он готов к этому во всех отношениях. Не только его чистосердечие и "образ правления", т.е. образ жизни (ср. с "малым городом" из книги "Коhелет", который издревле символизирует человека), на высоте. Простак также сумел, не отказываясь от свойственной ему естественности, найти в себе мудрость, необходимую приближенному, стоящему перед царем. Мудрость в сочетании с простотой возносит простака над всеми приближенными, ибо это поистине совершенная мудрость. И царь еще больше приближает его к себе, поставив над всеми министрами. После этого простаку строят дворец - его новый "дом", что означает новый, проложенный простаком путь к древней традиции: путь человека, поднявшегося к Б-жественному не дорогой мудрости (хотя с течением времени он обзавелся и ею), а благодаря чистосердечию, бесхитростности и простой вере, чуждой мудрствовании и сомнений.

Мудрец и послание царя

Реакция мудреца на письмо царя почти полностью противоположна реакции простака. Во-первых, он не торопится принять решение. Правда, полученное им послание исходит от царя, однако прежде, чем повиноваться (если мудрец решит, что следует повиноваться), не мешает хорошенько все обдумать и взвесить. Само собой, от мудреца не следует ожидать наивной радости простака.

Подвергнув случившееся всестороннему и тщательному анализу, мудрец начинает сомневаться в том, полномочен ли царь отдавать приказы или рассылать приглашения - ведь само его существование под вопросом. Путь скепсиса и сомнений, избранный мудрецом, типичен для спекулятивной философии средневековья.

Прежде всего мудрец атакует само послание (Тору): если основное ее содержание в том, что царь (Царь небесный) призывает человека приблизиться к нему, то уже это одно должно вызывать недоверие. Ведь Б-г есть высшая, надмирная сила. Он абсолютен и самодостаточен, не нуждается ни в ком и ни в чем, ибо его полнота совершенна. Зачем же, в таком случае. Ему понадобился человек? Ведь в сравнении с Б-гом человек ничтожная пылинка, чье значение приближается к нулю. Уж не в мудрости ли человеческой нуждается всемогущий, всеведущий и вездесущий Б-г? Ну не абсурд ли это? В связи со всем сказанным совершенно непонятен смысл царского приглашения, изложенного в письме, и достоверность его более чем сомнительна. Этот вывод весьма характерен для философии мудреца: он не только манипулирует сущностями, но и берется их определять, опираясь на свою мудрость: поскольку письмо непонятно, в нем наверняка есть какая-то неточность, искажение или ошибка.

Провозгласив послание фальшивкой, мудрец переходит ко второму вопросу: а есть ли царь? Идея существования царя представляется ему необоснованной. Из чего можно вывести заключение о его существовании? На чем вообще зиждется подобное утверждение? Какие доводы могут быть приведены в его защиту? Поскольку такие доводы весьма зыбки, остается лишь один выход: признать, что никакого царя нет.

Правда, само наличие царского письма опровергает такой вывод. Даже если философия бессильна доказать существование царя, его доказывают священные тексты. Мудрец оспаривает это: святость текстов обусловлена их непосредственным происхождением от царя. Но где доказательства тому, что это в самом деле так, что тексты действительно священны? Мудрец формулирует свое сомнение в форме вопроса, заданного посланцу "Ты получил это письмо прямо из царских рук?" Выясняется, что посланцу передал письмо другой посланец, который, скорее всего, также получил его из третьих рук. Мудрец усматривает в этом верное свидетельство обмана: письмо определенно чья-то фальшивка, какой-то мошенник написал его от имени несуществующего царя. Он задает посланцу вопрос, ответ на который, казалось бы, окончательно подтверждает его правоту. Посланец, один из вельмож царской столицы, находится в числе лиц, особо приближенных к царю (столица символизирует "город Б-га", т.е. высшую степень возможной близости к Нему). Видел ли он царя своими глазами? Этот вопрос обращен к его экзистенциальному опыту, ибо касается Б-жественного откровения. Выясняется, что один из самых приближенных к царю вельмож, великий мудрец, которому поручено передать царское послание, царя никогда не видел. Не видели царя и другие жители столицы, ибо тот очень редко является своим подданным, и лишь тогда, когда сам желает этого. В обычное же время человек, как бы ни был он возвышен и приближен царем, не может узреть его. В глазах же мудреца то обстоятельство, что царь недоступен объективному наблюдению, является решающим доказательством того, что никакого царя нет. Слабость этого доказательства в его негативизме. Оно не может отрицать существующую реальность, а способно лишь утверждать, что эту реальность невозможно зафиксировать имеющимися у философа средствами. Нет доказательств существования царя, но нет и доказательств противного. Эта слабость присуща всем атеистическим утверждениям, и именно ее имел в виду раби Нахман.

У собеседника мудреца возникает недоумение: кто же правит миром, если нет царя? Нельзя отрицать, что в мире наличествует некоторый порядок, в нем соблюдаются определенные правила и законы. Кто же отвечает за все это?

Однако у мудреца готов ответ, подсказанный жизненным опытом. Мудрец утверждает, что страной правит избранный синклит, время от времени сменяемый. Иными словами, управление страной зиждется на законах, применяемых уполномоченными для этого людьми. Поскольку эти люди периодически сменяются, можно предположить, что все жители страны, каждый в свой черед, получат бразды правления. Именно эти люди, даже если они в чем-то заблуждаются и чего-то недопонимают, будут отвечать за порядок в стране. Соблюдение этого порядка станет функцией их деятельности. Иными словами, причинно-следственная связь в мире устанавливается самими элементами этой связи. Мир управляется сам собой.

Понятно, что в объяснении мудреца намеренно подчеркнута его слабость и есть немалое преувеличение в истолковании доводов, доходящее до прямого противоречия. Однако отсюда и далее перед мудрецом открывается перспектива нового жизненного пути. Его жизнь, бывшая доселе бесполезной и бессмысленной, обретает содержание и смысл: доказать, насколько все заблуждаются. Больше, чем желание исправить мир, мудрецом движет страстная потребность продемонстрировать миру величие своей мудрости.

Расследование с целью доказать отсутствие царя начинается с людей, которые (в соответствии с народными представлениями) должны находиться к нему ближе всего и больше всех знать о нем. Это солдаты царя, которым уподоблены люди, стоящие на страже царских законов: простые верующие, раввины, резники, каждый в соответствии с местом и обстоятельствами. Мудрец выбирает свидетелей, исходя из собственных критериев: "Ты царский стражник, а видел ли того, кого охраняешь?" Поскольку лишь очень немногие из людей удостоились лицезреть царя, а остальные принимают традицию на веру либо довольствуются знаниями, не подкрепленными откровением или личными мистическими переживаниями, то двум нашим мудрецам - теперь уже и посланцу становится совершенно ясно, что никакого царя не существует. Для того, чтобы это стало ясно всем, мудрецы предпринимают далекое путешествие. Немалая доля иронии заключается в том, что карету, в которой они путешествуют, предоставил им царь. Царским даром мудрецы пользуются для того, чтобы раскрыть миру глаза на великий обман - мнимое существование царя - и тем самым просветить людей, добавить совершенства человеческому разуму.