— Ладно, мне двадцать пять, я закончил философах МГУ, и я разнорабочий. А неделю назад я был рисовальщиком нижней голубой каемки на матрешках номер три и четыре.

— Врешь! — обиделась Карина, встала и вышла.

Лех пожал плечами. Девчонка-биолог ему была симпатична, но он прекрасно понимал, что без вирта он ей не нужен. Она наверняка пыталась прощупать его онлайн и решила, что он просто закрылся от нее и всех незнакомцев — явление довольно распространенное.

Но если они сойдутся, как она будет понимать его настроение, не видя смены статусов? Как будет намекать на то, чего от него ждет? Беседуя с кем-то третьим, они не смогут перекидываться шутками про него, ну и так далее.

— Наш выбор — монастырь, — пробормотал Лех.

— Чего?

Двери здесь открывались бесшумно, поэтому очередного гостя Лех не услышал. Зато тот его, судя по всему, расслышал великолепно.

Вошедший был рыжим, с лицом породистого английского бульдога.

— Да я тут на днях современную постановку смотрел, несколько фраз главного героя в голове крутятся, — брякнул с ходу Лех. — Меня зовут Лех Тимурович, я буду у вас разнорабочим.

— Да я в курсе, я Геннадий Альбертович, завскладом, твой, можно сказать, непосредственный руководитель. А у тебя правда нет доступа в вирт?

Лех развел руками.

— Ничего страшного, у меня есть приятель, он принципиально в вирт не ходит. — Альбертович явно хотел подбодрить нового работника.

— Меня отрезали по решению суда, — мрачно сказал Лех. — И позиция вашего приятеля мне не очень близка. И — если вы не против — я собираюсь сделать все, чтобы отсутствие вирта не сказалось на качестве моей работы.

Завскладом после такой отповеди гневно сверкнул зелеными контактными линзами и, скомканно попрощавшись, удалился.

— Вам что, непонятно, что я — не завязавший наркоман, а наркоман, которого лишили дозы те, кто сами постоянно торчат? — проворчал Лех в закрывшуюся дверь. — И я не буду милым подчиненным!

Ужин на базе начинался в шесть и длился до девяти. Лех достал из сумки планшет и изучил план здания. Лифт его наконец признал, и удалось воспользоваться его интерфейсом, чтобы добраться до нужного этажа.

— Говядина с рисом для вечера тяжеловата, нет? — поинтересовалась Карина, подсаживаясь за его столик. — Слушай, я тут с Павлом Владимировичем переговорила — он подтвердил, что ты выпускник МГУ и что ты у нас разнорабочим. Как так получилось?

— Судимость. Тяжкое преступление против личности, — ответил Лех, встал вместе с подносом и, обнаружив рядом столик на четверых, за которым три места были уже заняты, не спрашивая, сел на четвертый стул.

Карина ему по-настоящему нравилась. Она была живой, настоящей — ну и очень симпатичной. И потому он был обязан оттолкнуть ее как можно дальше до того, как окончательно влюбится.

— А ты новенький, да? — спросила дама чуть за тридцать в сером комбинезоне. — Олеся.

— Лех Рамазанов, разнорабочий, — ответил он.

— Ну наконец-то! — обрадовался бесцветный парень, на вид чуть старше Леха. — Вот вы не представляете, как мы вас ждали! Какие уровни?

— Складской, четвертого эксперимента и крыша.

— Не повезло! — обрадовался чему-то еще один мужчина, которого Лех легко мог спутать с первым — он тоже был каким-то бесцветным, и серый комбинезон ученого не выделялся из общей массы.

Эта троица весь ужин болтала о чем-то — причем большей частью в вирте, лишь изредка переходя в офлайн, словно кидая Леху объедки своей беседы.

Быстро покончив с едой, Лех поднялся на восьмой этаж и нашел библиотеку. Бумажных книг там конечно же не было — только пластик, выпущенный стоящим здесь же небольшим, на АЗ максимум, тридэшником.

Через коммуникатор Лех создал семнадцать поисковых запросов, а потом распечатал сто две газеты, четырнадцать журналов и тридцать монографий — все материалы, которые соответствовали хотя бы четырем из семнадцати запросов.

Потом он сложил кипу — весом, кстати, около восьми килограммов — в почтовик, набрал на терминале коммуникатора свой номер комнаты и пошел к себе.

В комнату явно кто-то заходил. В стене мигал зеленый диод — откинув крышку, Лех достал оттуда кипу газет и журналов.

Затем с помощью коммуникатора перенастроил доступ в свою комнату — чтобы никто не мог попасть без его разрешения. Даже для того, чтобы спасти ему жизнь.

Перед сном Лех решил просмотреть несколько статей про самоубийства белых медведей. Все началось восемь лет назад. Поначалу это были только самцы — от шести до девяти лет. В основном — в канадском секторе.

Потом эпидемия самоубийств расширилась на всю остальную Арктику, и пять лет назад впервые зафиксировали самоубийство самки, а три года назад — самоубийство полугодовалого детеныша.