“Это так приятно”.

“Я знаю, что это так, лепесток. Мне тоже так приятно”. Я еще немного толкаю палец в ее задницу, и она сжимается. Я улыбаюсь ей, когда она стонет, и делаю это снова. “Посмотри, ты хочешь меня везде”.

“Я так близко”.

“На этот раз я собираюсь ввести в тебя свою сперму”. Я смотрю вниз, туда, где мы соединяемся. “Помнишь, что я сказал тебе прошлой ночью?” Она кивает и облизывает губы.

“Ты сказал, что собираешься взять меня”.

“Правильно. Теперь ты моя жена, поэтому я могу делать то, что хочу”.

Наклоняясь, я посасываю один из ее сосков и чувствую, как напрягается ее тело. Ее ногти впиваются в мою грудь, когда она толкает свои бедра вперед и вниз на мой член. Она выгибает спину и вскрикивает, когда оргазм прокатывается по ее телу.

Как только она начинает сжиматься вокруг меня, я отпускаю основание своего члена и кончаю в нее. Это намного тяжелее, чем раньше, и я рычу, перекачивая в нее все до последней капли. Она снова вскрикивает, когда жар наполняет ее, и я обхватываю ее руками, чтобы поддержать. Как только она заканчивает, она обмякает рядом со мной, и я снова втягиваю нас обоих под струи душа.

“Чувствуешь себя лучше?” Спрашиваю я, целуя ее в макушку.

“Да”.

Мои губы движутся вниз по ее щеке, по подбородку и, наконец, к ее губам. Боже, я никогда в жизни ничего так сильно не хотел, как Фиби. Я не могу достаточно целовать ее, прикасаться к ней, и это доводит меня до безумия.

Технически это наш медовый месяц, поэтому я планирую держать ее обнаженной в обозримом будущем. По крайней мере, пока я не смогу трахнуть ее полностью. Мне не нужно было, чтобы она была девственницей, но осознание того, что я у нее первый и последний, заставляет моего внутреннего пещерного человека реветь от гордости.

“Ты голодна?” Спрашиваю я, выключая воду, и она кивает.

Как только мы выходим из душа и я вытираю ее, я беру ее на руки и несу обратно в постель. Она странно смотрит на меня, когда я беру телефон, стоящий рядом с кроватью, и звоню на кухню, чтобы заказать еду.

“Это отель?” Она в замешательстве оглядывает комнату.

“Нет. Я сказал своим сотрудникам, что мы хотим уединения”. Я сажусь на кровать рядом с ней и помогаю ей откинуться на подушки. “Ты останешься такой”. Ее глаза расширяются, когда я наклоняюсь и раздвигаю ее колени. “Я хочу смотреть на тебя, пока ем. Потом я собираюсь съесть тебя снова”.

“Я должна оставаться в постели?”

“Ты останешься там, где я тебя поместил, поэтому я уверен, что ты не попытаешься сбежать от меня”. Я встречаюсь с ней взглядом, и она прикусывает нижнюю губу. “Не притворяйся, что ты не планировала это немного со своей подругой ”.

“Откуда ты это знаешь?” Ее брови хмурятся.

“О тебе нет ничего, чего бы я не знал, лепесток”. Я провожу костяшками пальцев по ее киске, и она ахает. “Тебе никуда не деться, так что тебе лучше привыкнуть к этой идее”.

Раздается громкий стук в дверь моей спальни, и я оборачиваюсь, чтобы нахмуриться на шум. Я знаю, что персонал не стал бы так стучать, так что, вероятно, это мой брат-идиот.

“Черт”, - ругаюсь я, вставая с кровати и набрасывая одеяло на ее обнаженное тело. “Оставайся там”.

Подойдя к комоду, я беру пижамные штаны и затем иду к двери спальни. Если это Курт, я собираюсь придушить его, а затем вышвырнуть его труп из моего дома, потому что я хочу трахнуть свою жену. Ему лучше радоваться, что я только что пришел, потому что иначе я, вероятно, задушил бы его в ту же секунду, как увидел.

Едва приоткрыв дверь, я вижу, что он стоит там в своем костюме. Я проскальзываю внутрь, стараясь держаться как можно ближе к двери.

“Какого хрена ты хочешь?” Я шиплю.

“У нас проблема”.

Глава седьмая

Фиби

Бун возвращается в комнату несколько мгновений спустя. Его лицо снова стало холодным и непроницаемым. Я ерзаю на кровати, плотнее вцепляясь в простыню. Поднимаются ли его стены? Его лицо было таким же, когда я вчера выходила из машины, но я думала, что мы добились прогресса.

Боже, не похоже, что это было только вчера, учитывая все, что произошло. Во-первых, он засунул свой палец мне в задницу. Почему это моя первая мысль? Что произошло со мной за последние двенадцать часов?

Я натягиваю простыню на свое тело, чтобы защититься. Я представляла себе более нормальный секс с тихими миссионерскими ласками. Вместо этого ничего подобного. На самом деле, у нас вообще еще не было секса.

“Я должен кое с чем справиться”. Он дергает за простыню, открывая ему мое тело. Его глаза блуждают по мне, и выражение его лица становится только злее. “Ты можешь передвигаться по дому, но тебе не разрешается покидать его. Повсюду охрана”.