Лёша не хотел объяснять кому-то, куда ушли деньги. Он хотел сам уметь ответить на эти вопросы без оправданий. Чтобы если завтра дядя Витя или Август спросит — он был готов. Чтобы если завтра доверие закончится — он мог сказать: «Я не потратил. Я выбрал».

Во время обучения он всё чаще вспоминал Августа. Ту первую встречу. Не лекцию, не наставление — разговор, в котором не было ни капли назидания, но было что-то, что он не забыл бы никогда. Тогда, перед самым отъездом в Швейцарию, Август достал из ящика небольшую коробку. Молча открыл. Внутри — часы Omega. Никакой напускной торжественности, только жест и взгляд.

— Тот, кто умеет считать время — умеет и им управлять, — сказал Август спокойно, почти буднично. — Ты уже начал. Теперь — управляй.

Тогда Лёша кивнул, не до конца поняв смысл. А теперь, среди этих холодных залов, безупречных презентаций и цифровых кодов, он начинал осознавать: это был не просто совет. Это была инструкция. И если кто-то и мог выжить в этом мире, не крича, не конкурируя в лоб, не демонстрируя гениальность — то только он. Тот, кто выводит закономерности, когда другие шумят.

Он понял: Август не дал ему оружие. Он дал ему метод. И метод этот был прост: если тебе нужно чего-то достичь — двигайся маленькими шагами. Не пытайся перепрыгнуть пропасть сразу. Не надевай чужую маску, не копируй стиль. Просто шагай. Каждый день — на миллиметр вперёд.

Август не говорил о таланте. Он говорил о дисциплине. И это было откровением. В мире, где вокруг царили блеск, коды, яркие ответы и харизма, Август напоминал — не громко, а уверенно — что выигрывают не всегда те, кто громче. А те, кто держит темп. Кто считает время.

И задача Лёши была именно в этом. Не в победе. А в точности. В неотступности. В ежедневном повторении. Пока система, которую он собирал в своей тишине, не станет незаменимой.

И день за днём в этой тишине — рождалась его система.

Мир вступал в новый год с ощущением хрупкости и двойственности.

Конец 2001 — начало 2002-го ознаменовались чередой событий —

события которые беспокоили и рынки, и правительства: внезапный крах Arthur Andersen как крупнейшего аудитора мира, судебные иски против WorldCom, сотрясения на азиатских биржах и первая волна слухов о глубоком кризисе японской банковской системы. В Европе — паника среди производителей телекоммуникационного оборудования после падения заказов. В США — обострение споров по поводу слияний и полномочий Федеральной резервной системы. Всё это складывалось в мозаичную картину — нет единого центра катастрофы, но есть ощущение системной деструкции доверия.

Fortinbras не реагировал — он опережал. Бюллетень клуба, посвятил три выпуска подряд теме: «Разрыв доверия как экономический катализатор». Один из заголовков: «Когда аудиторы молчат — кто говорит?» стал вирусным в деловой среде Центральной Европы. Комментарии, полученные из Франкфурта, Цюриха и Будапешта, не оставляли сомнений — аналитика Fortinbras стала источником стратегического виденья и анализа. Некоторые подписчики уже не просто читали — они ориентировались на эти материалы в инвестиционных комитетах и переговорах с фондами. Их воспринимали как внутренний барометр турбулентности.

На фоне этого американский Конгресс начал обсуждение закона, который позже получит имя Сарбейнса–Оксли. В Европе обсуждали евро — единая валюта только что была введена в наличный оборот. Азия смотрела на рост Китая и одновременно — на конфронтацию США с Ираком.

Савва проснулся рано — слишком рано для аналитика, слишком поздно для стартапера. Последние недели он спал плохо: мысли, цифры, код, бессонные обсуждения, тревога. Тревога не о провале. О масштабе. То, что они запускали, давно переросло границы пилота.

Он включил терминал. Система запустилась — бета-версия корпоративной платформы Fortinbras. Никаких логотипов. Только номер версии, дата сборки, список подключённых бизнес-единиц. Но за этим фасадом была логика. Первая версия алгоритма интеграции потоков данных из разных бизнесов, обработки рисков и поведенческой оценки управления.

Он посмотрел на интерфейс: минимализм, только нужное. За ночь команда из Киева добавила модуль триггерной аналитики. Австрийцы подключили код для отслеживания повторяющихся аномалий в отчётности. Латвийцы— подсистему предсказательной модели на основе логистических задержек.

Он закрыл глаза и отошёл от компьютера.

Через полчаса он снова вернулся к экрану. Открыл панель тестирования. Начал загонять внутрь модели реальные данные: отчёты компаний, публичную аналитику, рыночные индикаторы. Он сравнивал то, что предсказывала их система, с тем, что говорили международные агентства и банковские структуры.

Через два часа он замер.

Три сценария — касающиеся нефтетрейдинга, оборачиваемости в строительстве и ликвидности в логистике — совпали с прогнозами аналитиков Fortinbras почти до дня. Причём система сделала выводы без прямых команд — на основании поведенческих и косвенных триггеров, построив самостоятельную цепочку связей.