Девушка запнулась, словно одернула себя и, приподняв уголки губ в осторожной улыбке, произнесла уже другое:

— С вашим братом все будет хорошо. Конечно, опять-таки, вам об этом лучше с врачами поговорить, но я слышала, что поскольку он альфа, со временем сможет полностью прийти в себя.

Поставив стакан на стол, я опять легла на кровать и сделала несколько глубоких вдохов.

— Пока что старайтесь не подниматься с кровати. У вас много ушибов, сильный вывих ноги, глубокие порезы. Вообще непонятно, как вы в таком состоянии по лесу бегали.

Девушка еще сказала, что меня уже осматривали врачи. К сожалению, из-за нового оползня увести меня в больницу не смогли, но скоро они вновь наведаются сюда.

Мои мысли все еще путались, рвались. Но я даже толком сосредоточиться на них не могла, ведь чувствовала себя настолько ужасно, что, пытаясь подняться с кровати, чтобы сходить в уборную, тут же рухнула на пол. Оказалось, что у меня лодыжка на левой ноге напухла. Повсюду ссадины. Ноги и руки перебинтованные из-за порезов. Боль практически невыносимая.

Вчера из-за паники и ужаса, физические ощущения были незаметными. А сейчас, оставшись с ними один на один, я будто бы с ума сходила. Ломалась на части при каждом малейшем движении и даже вдохе.

Ближе к вечеру приехал отец. Учитывая то, что погода особо не улучшилась, это ему стоило не малого, но, когда он, вошел в мой домик, я, задерживая дыхание, неотрывно посмотрела на него. Чувствуя, как сердце сжалось и заныло. И, даже не смотря на невыносимую боль, я тут же села на кровати. Хотела побежать к нему и наброситься с объятиями, но, стоило мне ступить на пол, как ноги подкосились и я чуть не рухнула.

Этого не произошло лишь по той причине, что отец успел подхватить меня и усадить обратно на кровать. Мягко. Бережно и аккуратно. Даже несмотря на то, что он сам был огромным, суровым и жестоким человеком, казалось бы неспособным проявлять нежность, рядом с ним я все равно всегда чувствовала себя, словно за каменной стенной.

— Как ты? — положив огромную ладонь на щеку, он осторожно приподнял мою голову, медленным взглядом скользя по бесконечным ссадинам. Атмосфера в комнате потяжелела и мне казалось, что обычно серые, ледяные глаза отца, сейчас стали практически черными.

— Со мной все хорошо, — я попыталась улыбнуться. Не показывать того, как мне плохо. Вообще было невыносимо от того, что папа видел меня такой.

— Мне так не кажется. Тебя немедленно отвезут в больницу, — убирая руку, он немного опустил веки, смотря на мою опухшую лодыжку. — Что произошло между тобой и Ашером?

Услышав этот вопрос, я невольно сжалась. Хоть и ожидала его. У меня вообще многие спрашивали о том, почему мы ночью в ливень направились ходить по лесу. Я лгала о том, что изначально мы просто хотели найти дорогу до основного здания отеля, но заблудились. Вот только, отец явно в это не поверит.

Но все-таки, выбора у меня не было, из-за чего я повторила эту ложь. Она являлась единственным, более-менее логичным, чем я бы могла объяснить эту ситуацию. Хоть и врать отцу было невыносимо.

Мне удалось уговорить отца не отправлять меня в больницу. Нужды в этом не было, тем более уже вскоре приехал врач. И, из-за оползней перемещение скорых было критично ограниченно. Но отец все же поехал туда, для того, чтобы увидеть Аша.

Когда он вернулся, единственное, что я уловила от отца — это напряжение. Тяжелое. Жженное. Подавляющее настолько, что дышать было трудно. И оно будто бы веяло болью. Возможно, отец никогда в этом не признается, ведь его отношения с Ашем безвозвратно разрушены, но все-таки он его единственный сын и эта ситуация по отцу сильно ударила. Но единственное, что он сейчас мог сделать, это направить сюда лучших врачей.

Пытаясь собирать информацию по осколкам, я узнала, что, к счастью, жизнь Аша вне опасности. Он будет жить. Но при падении он получил столько повреждений, что пока что внешне даже на человека не похож. Врачи говорили, что и на этот счет не стоит волноваться. У альф сильная регенерация. Придет время, когда у него не просто заживут все раны и переломы. Даже шрамов не останется. Но все равно душа рвалась в клочья я все время думала о том, сколько ошибок было совершенно. В первую очередь мной. Если бы я в колледже не пошла к Ашу всего этого не было бы. Любое наше взаимодействие, как ад. И этого следовало бояться, как огня, который мог особенно мучительно убить.

И, если я что-то и понимала, так то, что больше никогда к нему не приближусь.

Мое восстановление шло ужасно. И, в отличие от Аша я не имела регенерации альфы, из-за чего врачи сразу предупредили, что после некоторых ран у меня на всю жизнь останутся шрамы.

Но все-таки, постепенно мне становилось лучше. Единственное, что до сих пор не давало покоя и лишь усугублялось — это мое запястье. Иногда оно исходило такой пульсирующей болью, что кричать хотелось.