Но я не повелся. Небрежно сообщил ему, что лучшие кадры МНКЦ уже бегут из этого унылого центра в великолепный «МБ», в котором заняты серьезными вещами, а не фигней всякой. Вот, Родионова беру. Подумай, Боря, о смене работодателя. Замом тебе у меня конечно не быть, но и место младшего манагера- это очень почетно.

Боря заржал. И я узнал, что Коля Радионов — автор того самого цыпленка в собственном соку. Он сам тот грузовик и разгружал. Не расстраивайся, Лукин, может он тебе какой турнепс подгонит. Здоровое питание называется. Для цвета лица.

Вова Ильин без звука согласился оплатить мой счет, вызвав досаду. Нужно было больше просить. Лариска пообещала завтра привезти деньги из банка. С чем я и вернулся к себе. Колян заявил что, раз такое дело — с него простава. И убежал к метро. А я снова взялся за телефон. Впрочем, как и Серега. Так и тянулось, пока мы не решили наконец приступить. Мы собирали бумаги на столах, пока Родионов грел нам ципленка и накрывал в конференц-зале.

Но тут дверь распахнулась, и в кабинет вошел подполковник. Склонный к полноте мужик под пятьдесят, в не новой, но аккуратной форме, и сияющих сапогах.

— Ты, что ли Лукин? — обратился он к Буслову. Серега кинул на меня, он мол.

Подполкан поразглядывал меня, вздохнул и представился:

— Я подполковник Ларионов. Начальник зоны в Вельске. — он помолчал — Трифонов мне сказал переговорить с тобой.

Сохраняя покерфейс, я внутренне поморщился. Беседуя с начальником отдела в Архангельском ОблИсполкоме, я сразу обозначил, что прилечу, что бы познакомится с серьезной местной публикой, раз мы затеваем приватизацию. Без этого никак не обойтись. Но что это знакомство начнется так стремительно, не ожидал.

— Очень приятно, товарищ подполковник. Присаживайтесь — Серега встал — меня зовут Сергей Викторович. Минутку.

Серега вышел, а подполковник Ларионов уселся на его стул и уставился на меня. Вернулся Буслов с еще одним стулом и уселся в уголке. Помедлив, подполковник заговорил.

Он начальник исправительного лагеря общего режима в городе Вельск. В связи с погодными условиями, недавно в лагере запустили котельную, на которой почти сразу случилась авария. Отопление перевели на резервную схему. Но есть проблема. Резервный котел топится мазутом, из аварийного запаса, который скоро закончится.

В Главном Управлении СССР с ним даже разговаривать не стали. В МВД РСФСР приказали справляться собственными силами. Мы обычно с ОблИсполкомом взаимодействуем. Помогаем друг другу взаимообразно. Но у них сейчас тоже с мазутом негусто. И Трифонов посоветовал обратиться к вам. Я понимаю, ребята, что вы коммерсанты, но войдите в положение, помогите. Там у меня, дрянь народишко конечно, но померзнут ведь. Не по-людски это.

Ларионов замолчал и я увидел, что ему тупо херово. Царь и бог лагерной зоны, матерый мужик, видавший все, и еще больше. Судя по погонам и возрасту — оттащивший не меньше двадцати лет службы… и вынужден попрошайничать у каких-то молокососов, потому что государство его послало, дескать, сам разберешься.

В остальном все понятно. Исполком, конечно, возьмет эту задолженность на себя. Но болтаться она будет до морковкиных заговин, между МВД, исполкомом и нами. Впрочем…

Додумать я не успел, потому что открылась дверь, и на пороге появился Радионов. Господа! Налито. Пожальте приступать.

— Вы знаете, подполковник — вздохнул я — не желаете с нами выпить? Мы весь день сегодня собираемся. Заодно подумаем, как вам помочь.

Выпив, познакомились. Меня зовут Саша, это Коля, а Серегу, как хотите называйте, раз он у нас Сергей Викторович. Ларионова звали Михаил Михайлович. В застолье он оказался простым и не важничал. И, выпив еще по одной, я сказал ему, что — хорошо. Сколько вам отгрузить?

— Да там тонн пятьсот, Саша — ожил подполковник — только бы, побыстрее. Снег скоро. Основную котельную- когда еще починим…

Дальше мы с удовольствием выпивали, закусывая корпоративным цыпленком, и просто общались. Лагерный начальник жаловался на наставшую жизнь, и что все непонятно. Потом, между рюмками, Михал Михалыч, сообщил, что он не за христа ради приехал. Если хотите, то я могу с вами лесом рассчитаться. То есть брусом и доской. А то, когда там этот исполком почешется. А с ним, я уж договорюсь.

Несмотря на то, что я захмелел, все равно понял, что кажется, мы попали. Потому что Родионов страшно возбудился. Коля заговорил с подполковником на специальном лесозаготовительном языке, о кондициях предложенного леса. Серега, поначалу изумившись, такое ощущение, просто угорал от нашего нового сотрудника. Родионов стал деловит и целеустремлен. Махнул стакан и ушел. Вернулся, доложил честной компании, что в Канаково готовы принять наш лес. Я, Михал Михалыч, с тобой поеду, посмотрю на месте, что у тебя там и как.