— Откуда ты знаешь? — буркнул я.

— Ну… Скажем, у меня свои источники. И им удалось добыть не только фамилию нашего друга, но и его старые фотографии. То есть — до того, как Конфигураторы превратили беднягу в стероидную гориллу-переростка.

— Фамилию? — встрепенулся Гагарин. — Вы знаете, кто забрал Сергея?

— Некий Павел Карлович Шмидт. Этнический немец, как несложно догадаться. Поступил на службу еще к Петру Владимировичу, отцу нынешнего главы рода Мещерских. — Поплавский говорил монотонно и размеренно — будто зачитывал текст с бумажки. — Должен сказать, этот почтенный господин до самого недавнего времени не отличался выдающимся сложением. Напротив — выглядел совершенно обыденно.

Я лишь мельком взглянул на фотографию на экране телефона. Действительно, ничего интересного — мужчина самой что ни на есть обычной наружности. Шмидт был запечатлен примерно по грудь, так что я мог только догадываться, какого он роста, но тощая шея и плечи явно намекали, что прежде этот человек выглядел куда… Куда компактнее.

И определенно не был альбиносом — темную шевелюру и глаза полностью лишили пигмента именно Конструкты, когда-то превратившие Шмидта в ходячий танк.

— Наверняка покойный Распутин постарался, — вздохнул я. — С него сталось бы превратить человека в такое чудище.

— В Одаренное чудище. — Поплавский убрал телефон обратно в карман. — По данным последней аттестации у его благородия пятый ранг официально. Однако на деле там твердая «тройка». Или даже «двойка».

— Не «двойка». Фантазии маловато, работает грубо — как дубиной колотит. — Я на мгновение задумался, вспоминая столь бесславно завершившуюся для нас схватку. — Зато сил — на всю «единицу» с горкой. Вы, Юрий Алексеевич, пожалуй, и справились бы. А вот мы…

— Нас бы он раскатал в блин. — Поплавский не стал юлить и изображать угрызения совести. — Так что мы вынуждены были отступить. Возьму на себя смелость утверждать, что один пленник все-таки куда лучше, чем три бездыханных тела.

— Пленник? — переспросил Гагарин.

— Насколько мне известно. — Поплавский пожал плечами. — Мой… наш источник сообщает, что его сиятельство Сергей Юрьевич жив, и в данный момент ему ничего не угрожает.

Я поставил бы хоть целый миллион имперских рублей на то, что таинственный источник Поплавского носит фамилию Корф. Пока мы добирались до Приморска и зализывали раны, его благородие барон наверняка уже успел прошерстить всю сеть вдоль и поперек в поисках информации о загадочном альбиносе. И даже если каким-то образом не смог справиться самостоятельно — подключился к машинам Третьего отделения и выудил из служебных файлов все, что нужно.

— И где они держат моего сына? — Гагарин нетерпеливо нахмурился. Но тут же снова взял себя в руки. — Прошу меня простить, судари. Не имею ни малейшего желания, чтобы вы подумали, что я пытаюсь вас в чем-то обвинить. Уверен, вы оба сделали все, что могли.

— И еще непременно сделаем, друг мой, — отозвался я. — Я почти не сомневаюсь, что Шмидт действовал с высочайшего дозволения. А значит, Сергея Юрьевича увезли и держат в Петропавловской крепости. И клянусь — он не останется там надолго.

— Собираешься наведаться в гости? — Поплавский приподнял бровь. — Сильно. Даже для тебя.

— Собираюсь придумать очередной безумный план. Почему-то именно такие и срабатывают. Но для начала я бы озаботился тем, чтобы защитить близких. — Я повернулся к Гагарину. — Ваши родственники…

— В надежном месте. Кроме Сергея, конечно же, — отозвался тот. — Может, я и стар, но еще не выжил из ума. Все, кто хоть как-то со мной связан, или уехали из города, или готовы действовать с нами.

— Благодарю, друг мой. — Я чуть склонил голову. — И я, и ее высочество Елизавета Александровна в неоплатном долгу перед вашей семьей. И вместе мы непременно победим.

— Не сомневаюсь. Но вряд ли это будет так уж просто. — Гагарин мрачно усмехнулся. — Мещерский оказался куда сильнее, чем мы думали. Сейчас он единолично держит в руках всю Государственную думу и министерства, и у него достаточно денег, чтобы купить верность военных. А в интригах старик всегда был сильнее и Морозова и, пожалуй, даже нас с вами.

— Увы, — вздохнул я. — Сидеть на гвардейских штыках оказалось не так уж удобно. Чинуши из министерства связали вояк по рукам и ногам, и у Совета, фактически, больше нет возможности решать проблемы силой, как раньше. Морозов попросту боится высунуться, а медийная схватка… Нет, эту войну ему не выиграть.

— У Георга достаточно союзников. На его месте я бы поскорее заявил о грядущей коронации.

Поплавский явно заскучал, слушая наш разговор — и решил поучаствовать. С весьма, надо сказать, дельным замечанием: я и сам ожидал от Георга ответного хода чуть ли не с того самого дня, как мы стащили из-под венца Елизавету. Но его светлость почему-то медлил — и наверняка на то были причины.

Впрочем, они-то меня как раз интересовали мало.

— Нужно, чтобы ее высочество снова заявила о себе. Желательно до того, как утихнет шумиха по поводу интервью в сети. — Я сделал несколько шагов и уселся на подоконник. — И нужно освободить Сергея Юрьевича из Петропавловской крепости. И, желательно, сделать это не тайно, а явно. У нас есть сила — а значит, настало время ее продемонстрировать.