Но, он уже перешел в наступление. Поднявшись со своего места возле костра, Леопольд выпалил:

— Вы заблуждаетесь, князь! Я нахожусь в своей стране, в отличие от вас. И здесь, в Австрии, позвольте напомнить, распоряжаются местные власти. Вы же могли отдавать приказы лишь когда мы находились в походе через земли, занятые французами. Но теперь, когда сюда снова вернулась наша австрийская власть вместе с графом и с его войском, будьте любезны прекратить самоуправство и позовите графа. Пусть он вынесет справедливое решение, раз вам это не под силу.

— Хорошо, виконт, я прямо сейчас передам ваше дело графу. И пускай он теперь решает вашу судьбу. Только, смею заметить, граф сначала выслушает баронессу. А вы пока останетесь под арестом. До решения графа или еще дольше. Это уже определит сам граф, — сказав так, я вышел на воздух из прокопченной костром старинной башни.

Иржина тут же выбежала следом за мной. Я повернул голову к ней, и в ее глазах я увидел страх, который раньше не замечал. Мне хотелось обнять ее, прижать к себе, поцеловать и успокоить, но, мы снова находились у всех на виду, весь монастырский двор кипел от суеты австрийцев, заполонивших все пространство, а рядом с нами стояли солдаты из нашего караула, охраняющего башню. Я вздохнул, пытаясь найти слова, чтобы успокоить даму. А Иржина замерла, явно чего-то от меня ожидая. И я проговорил:

— Баронесса, я не собираюсь оставлять вас без защиты. Но, чтобы я смог защитить вас, постарайтесь держаться рядом со мной. И я советую вам немедленно распорядиться о переезде ваших родственниц вот в эти руины, во вторую башню, где тоже находятся мои солдаты. Я распоряжусь, и вы будете в безопасности. Я не позволю этим австрийцам обидеть вас, что бы там они не затевали.

— Да, вы правы, Андрэ, отныне я постараюсь находиться к вам как можно ближе, — Иржина, поняв, что я все-таки на ее стороне, улыбнулась, хотя глаза ее оставались полными тревоги.

Снова получив от меня в свое распоряжение вооруженный эскорт, возглавляемый Степаном Коротаевым, баронесса пошла организовывать переезд своих родственниц в более надежное место с окраины лагеря, где они остановились. Степан получил в недавнем бою легкое ранение саблей в плечо, но остался в строю после того, как наш фельдшер Влад наложил шов. За время похода Коротаев показал себя не менее героическим бойцом, чем Дорохов. И я подумывал о том, что за его храбрость обязательно буду хлопотать о присвоении Степану офицерского звания, как только встречусь с Кутузовым. Пока же я приказал солдатам убраться во второй башне, насколько это возможно, чтобы женщины могли разместиться там более или менее комфортно. И еще я отдал распоряжение найти графа Йозефа Бройнера-Энкровта, чтобы переговорить с ним.

И вскоре граф Бройнер-Энкровт явился, чтобы побеседовать с глазу на глаз. Прогуливаясь мимо наших солдат, мы вышли с ним за пределы монастыря. И, оказавшись в уединении среди могил старого кладбища, я сразу передал просьбу виконта Леопольда Моравского о том, чтобы окончательное решение по его делу о конфликте с баронессой принял уже сам граф.

Йозеф согласился, но сразу же перевел разговор на другую тему, сказав мне:

— Князь, я от Вильгельма услышал уже обо всем, что происходило с момента его встречи с вами. И я знаю, что ваше знакомство началось с перестрелки, в которой погибли австрийские солдаты, а потом вы с моим племянником подрались, словно простолюдины. Но, я склонен замять этот инцидент и больше не вспоминать о нем, если только и вы более не станете вспоминать об этой недостойной попойке, в результате которой мой племянник нарушил воинскую дисциплину. Надеюсь, что вы согласны?

— Я принимаю ваши условия, граф, — ответил я, стараясь сохранять спокойствие. Но, тут же добавил:

— Вот только, я хотел бы услышать от вас объяснения о том, почему баронесса фон Шварценберг обвиняет вашего племянника в подготовке мятежа, как, впрочем, и виконта Моравского? Она утверждает, что ясно услышала в разговоре виконта и барона о подготовке заговора с целями убийства императора Франца, организации мятежа баронов и переворота в стране. А у меня нет оснований не верить этой женщине.

— Вы меня удивляете, князь. Неужели вы действительно полагаете, что мой племянник Вильгельм способен на что-то большее, чем лишь повторение своих пьяных выходок? — произнес граф, но я заметил, что тон его изменился, сделался холодным, как морозный ветер, а на лице отразилась озабоченность.

— Даже не знаю, что и думать. Я только что говорил с виконтом, и он тоже уверял меня, что просто нес пьяный бред. Но, баронесса фон Шварценберг настаивает, что эти двое говорили именно об убийстве императора и о мятеже, — проговорил я.

И тут граф произнес со скрытой угрозой:

— Я не собираюсь вести с вами споры о деталях пьяных бесед. Но, мой долг предупредить вас, о том, что в политической жизни нашей страны не все так гладко, как кажется. Потому, князь, просто держитесь от этого подальше. Уверяю вас, что вы мало что поймете в здешних политических интригах, рискуя легко стать жертвой интриганов по причине незнания внутренней расстановки сил в Австрии.

— Что вы имеете в виду? Неужели на самом деле все так серьезно? — спросил я, чувствуя напряжение.