После того, как эскадра Чокки оказалась в системе НД68–73 этот высокомерный придурок послал широкополосный сигнал средствами мгновенной связи следующего содержания:

— Лис Терранин, я знаю, что ты здесь. Ставлю тебя в известность о том, что ты не сможешь покинуть данную систему. Рано или поздно мы тебя найдем, и финал твоей никчемной жизни будет печален. Я не прошу тебя сдаться на милость победителя. Прячься как можно тщательнее — это тебе все равно не поможет.

Ага, решил поиграть в охотника. Понятно. Трофей ценен когда, в процессе его добычи хорошенько пропотеешь. Насчет препятствующей управляемому субпространственному переходу «глушилки», он не соврал. Оно, конечно, можно попытаться уйти в так называемый «слепой прыжок», но это равнозначно самоубийству, поскольку ты можешь оказаться на другом краю даже не галактики, а Вселенной, в этом случае обратной дороги не отыскать.

Такой прыжок равнозначен смерти. Оно ведь, никто не знает, что там за гранью бытия, может Рай, может Ад, а может быть, новая жизнь в теле разумного или неразумного существа в соответствии с кармой, как обещают нам индуисты, которых, между прочим, на Земле больше миллиарда. В галактическом содружестве религиозных воззрений значительно больше, нежели в моем родном мире. Разумные существа категорически не желают уходить в окончательное посмертие, поэтому понапридумывали для собственного успокоения разные варианты загробной жизни.

Лично я, как закоренелый атеист-пофигист не верю, ни в богов, ни в демонов. Даже на той Афганской не успел стать верующим, вопреки утверждению, что на войне атеистов нет, поскольку даже испугаться не успел, как кусок металла оказался у моего сердца.

Взять, хотя бы, тех же Сеятелей, обеспечивших на всей Галактике условия для существования разумной жизни. На первый взгляд, они и были своего рода богами. Но я все-таки не верю в их гуманистическую идею всеобщего распространения разума. По сути, они те же самые рабочие лесхоза, занимающиеся организацией новых муравейников в подведомственном им лесном массиве. Муравьи обеспечивают здоровье деревьев, а значит с этого леса в перспективе можно взять больше ценной древесины. Так что, вполне возможно, эти самые Сеятели в настоящий момент живут себе в какой-нибудь N-мерности и питаются эмоциональными флюидами, исходящими от квадрильонов разумных существ. Ну или еще как-нибудь нас используют.

Ух ты! Эко меня занесло! Ладно, пусть Богу достанется Богово, Сеятелям — Сеятелево. А у меня совершенно иные планы на жизнь.

Как я и предполагал, тройка кораблей противника разделилась и принялась методично обшаривать приличный по объему кусок космического пространства. Я же, подобно пауку тихонько сидел в засаде и ждал подходящего момента для нападения. Зажав кулачки на удачу, я молил несуществующих Богов, чтобы этим кораблем оказался «Грозовой». Уничтожив флагмана, я лишу боевую группу более семидесяти процентов боевой мощности.

И как ни странно, «Боги» меня услышали. Именно «Грозовой» двинулся в направлении скопления астероидов, среди которых затесался тот, на котором я притаился.

— Миллион километров… девятьсот тысяч… восемьсот… — Неумолимо отсчитывал главный бортовой Искин «Гассана».

Когда до цели оставалось триста пятьдесят тысяч километров, я совершил резкий старт ей навстречу, одновременно активировал все имеющиеся на борту средства защиты, а также выпустил пять тысяч находящихся на внешней обшивке дронов-камикадзе. Подобно своре натасканных на крупную дичь собак, они устремились к цели с предельно возможным ускорением, которое способны обеспечить их гравитационные разгонные двигатели.

Как мною уже отмечалось, это были не простые боевые машины-самоубийцы, несущие на своем борту заряд мощной взрывчатки. На каждом висел комплекс псионических конструктов, делающий его незаметным для сканирующих устройств противника. Да и мой «Гассан» также был невидим для радаров и видеокамер «Грозового».

Было бы неплохо, если бы мои дроны добрались до внешней обшивки большого десантного корабля, превращенного стараниями судоремонтников в рейдер прорыва «А» класса. Пробить пятидесятиметровую кристаллитовую броню они не способны, но смести с внешней обшивки корпуса антенны, батареи кинетических и лазерных орудий, а, главное, эмиттеры, обеспечивающие энергозащиту вполне способны.

Мне на руку играет тот фактор, что в целях экономии энергии противник активировал энергощиты только прямо по курсу движения для обеспечения защиты от метеоритных атак, а когда очухался, зафиксировав и идентифицировав характер гравитационной активности подлетающих к нему боевых роботов, стало поздно «пить боржоми».

Как и было запланировано, дроны-камикадзе обрушились всем своим роем на относительно ограниченный, при этом очень важный для моих целей участок корпуса «Грозового». Теперь ничто не угрожало моим гигатонникам войти в соприкосновение с керамитовым бортом корабля противника. И место предстоящего контакта было мной выбрано вовсе не от фонаря. Термоядерные взрывы проделают дыру к самому сердцу корабля — его реакторному отсеку. Как следствие, полностью обесточенный рейдер потеряет способность к сопротивлению.

Не без толики хвастовства и вполне заслуженной бравады, скажу, что фактор неожиданности был мной использован по максимуму. Выпустив полную кассету ракет с термоядерными боеголовками, «Гассан» сделал резкий вираж в сторону от «Грозового» и на максимальном ускорении рванул как можно дальше от обреченного борта. При этом гравитационные демпферные системы моего суденышка сработали так, что я ничего не почувствовал.

Шесть термоядерных боеголовок, каждая мощностью в гигатонну четко отработали по корпусу флагмана вражеской эскадры. Если бы подобный взрыв произошел в атмосфере какой-нибудь обитаемой планеты, это было бы чревато для всех её обитателей неприятностями глобального масштаба. В космосе же, эффект от применения столь мощного оружия не столь впечатляющий. Но бабахнуло, весьма и весьма знатно. Одновременный подрыв шести боеголовок не просто проделал дыру в прочном кристаллитовом корпусе, он практически разорвал «Грозового» на две неравные части. Раздолбаем оказался этот Чокки. Недооценил противника, за что и поплатился.