Завтра в 10.00 — нам подлежит быть в условленном месте. Должен подъехать товарищ моего соседа, будет вторым секундантом. Врачом и священником должна обеспечить вызывающая сторона. А я решил провести остаток дня с Мари.

Глава 3

Не знаю, каким образом она узнала о предстоящем поединке. Думаю, это жена соседа растрепала. Но сейчас девушка обложилась платками и вытирает потоки слёз. Если мне не повезёт, она останется одна. А когда я рассказал о доме, оставленном ей и приличной сумме денег (ренте), которые она будет получать от банка до конца своей жизни, девушка набросилась на меня. Ручонками она пыталась выместить на мой пиджак свои обиды. Сквозь рыдания она пыталась что-то сказать, но получалось не очень. Девушка задыхалась, пришлось сажать её к себе на колени и прижав к себе успокаивающе поглаживать по спине. Не сразу, но рыдания смолкли. Она будто заснула, а я покачивал её и прикидывал. Нет бросаться в бега — не выход. Сам себя уважать не буду. А вот как увеличить свои шансы. Я намного лучше стреляю из своих капсульных пистолетов. Меня учили вояки по дороге из Одессы. Там пистолеты полегче и нет промежуточного воспламенения заряда. Выстрел быстрый и даже есть мушка. Может они согласятся на мой вариант. А там, буду стрелять первый. Тогда хоть какой-то шанс появится.

Уснувшую девушку отнёс в её комнату, а сам сел за письмо Гюставу. Попрошу в случае чего пересылать мою долю Мари. Уверен, он человек порядочный, не подведёт.

Чёрт, только собрался полежать и подумать о жизни, как раздался звонок в дверь.

— О, давно Вас не видел, сударь. Какими судьбами? Или мы не все детали утрясли? — как его там звали, кажется подпоручик Зеленцов.

Но молодой офицер немного странно выглядит. Он неожиданно переходит на родной язык, — скажите, сударь, а Вы действительно не француз? Вы русский?

— Ну, с утра был русский, — ответил я на великом и могучем, — а в чём собственно дело?

— Как в чём? Это же меняет всё дело. Подождите, сей момент я вернусь. Прошу не уходите, — интересно куда я могу из своей квартиры уйти в одном халате и домашних мягких туфлях.

Парень умчался вниз, а через минуту послышался топот и явно не его одного.

Я стою растерянный, в переднюю ввалились трое. Тот самый штабс-капитан и обе его секунданта. И к тому же они не с пустыми руками. У них корзины со странными запахами. А дальше пошла комедия.

— Михаил Егорович, Вы уж меня извините. Я же думал, что Вы французишка. Ненавижу их. У меня же дед погиб в войну от рук Наполеона, а отец потерял ногу. Теперь, как только вижу лягушатника, сразу вспоминаю все их гадости. Ну и стараюсь проредить этот подлый народец. А самый простой способ — это дуэль. Вот тут у них душонка гнилая то и проявляется. Вот так встать напротив друг друга, метрах в трёх и смотреть прямо в ствол — у них кишка тонка. Михаил Егорович, Вы примите мои извинения? Хотите на колени встану. Я же мог лишить нашу страну такого борца.

А вот отсюда попрошу поподробнее. Единственно что я сделал, это уговорил их перенести междуусобчик в другое место. Сказал, что больной человек спит.

Засиделись мы до глубокой ночи. Я так и не понял толком, как тот тренер по борьбе прознал о предстоящей дуэли. Он сам нашёл этого завзятого врага Наполеона и поведал ему о моей персоне. Таким образом он нарушил данное мне обещание, хранить моё инкогнито. Но вышло как нельзя лучше. Иван Степанович Аладьин — заместитель командира лейб-гвардейского егерского батальона, в данное время расквартированного на зимних квартирах в столице. Что интересно, он увлекается борьбой и неплохо знает Александра Николаевича, тренера школы моего имени. Периодически посещает его заведение. Проговорив несколько часов, мы договорились общаться. А когда узнали, что я оставил больную сестру, меня отвезли домой, снабдив шикарной провизией и некоторым количеством вина.

В квартире тихо, я опасался, что Мари проснётся. Прислушался, нет, вроде спит. Только дыхание немного неровное. Так и легла в платье, только я укрыл её одеялом.

Подумав, я решил, что она не сильно обидится, если я её разбужу и сообщу хорошие новости.

— Малыш, проснись, — я легонько подул ей в ушко. Так, только чтобы не испугать.

— Маша, ну ты же уже не спишь, — по изменившемуся дыханию я понял, что она проснулась. Но продолжает лежать с закрытыми глазами.

И вот она как активно изображала сон, и также резко открыла глаза.

— Малыш, извини, сейчас поздно. Но у меня хорошие новости, — девушка не изменила положение головы, — какие?

— Ну, я хотел у тебя узнать, а поехали завтра кататься. Нас пригласили на пикник, — в глазах огромный такой вопрос.

— Нет, дуэли не будет. Он приехал к нам и попросил прощение. Так что выдохни.

Блин, меня с такой силой на ковре не душили. Мари обхватила мою шею так, будто серьёзно настроилась оторвать мою глупую голову.

А через мгновение она уже была на ногах. Про сон сразу же было забыто. Зато девушка учуяла восхитительные запахи от корзины со снедью. Там уютно устроилась в судочках ресторанная еда, холодные цыплята от шеф-повара, паштеты и буженина. Я вроде был сытым, но не отказался от бокала вина и бутерброда с паштетом. До кровати мы не добрались. Видимо сказалось перенапряжение, девушка вырубилась прямо у меня в руках. Да и меня повело от выпитого. Так мы и уснули на диванчике, прижавшись друг к другу.

А в обед за нами заехали. Карета для нас, остальные конные. Гвардейцы отыскали небольшую полянку. Учитывая, что Мари единственная девушка в компании, за нею принялись ухаживать наперебой. А потом она спела под гитарный аккомпанемент, вызывав бурные овации и просьбы порадовать ещё благодарных слушателей. В том числе хлопал и господин штабс-капитан. Видимо на слабый пол его неприязнь французов не распространяется.

Аладьин даже предложил свою помощь в освоении стрельбы из пистолета. Подумав, я отказываться не стал, но в другой раз. Не думаю, что Мари сейчас понравится оглушительная стрельба. Чересчур сильным был вчерашний шок. А его мотивацию я понимаю. Учителей стрельбы навалом, а вот взять мастер-класс у чемпиона по борьбе — редкая удача. И мне пришлось пообещать встретиться и кое-что показать. С гвардейцами нужно дружить. И пусть они не гусары, и непреображенцы, а всего лишь егеря, то есть в гвардейской табели о рангах стоят чуть пониже. Тем не менее, сейчас гвардия остаётся решительным аргументом, и дружба с гвардейскими офицерами мне возможно пригодится. На прощание взял с них слово помалкивать о моей персоне. Я не для того ехал в Россию, чтобы на меня показывали пальцем на улицах. И непонятно ещё, как местный бомонд примет тот факт, что я, будучи дворянского звания, выхожу на ковёр для потехи публики. Не знаю, не уверен в реакции высшего общества. Во Франции это проходило на ура, никаких проблем. Там не считается унизительным какому-нибудь маркизу зарабатывать себе на жизнь, имея мануфактуру или заводик.