– Забыть?

У них есть секреты и прошлое, о котором я не знаю. Как я могу забыть? Это имеет отношение к Лейле? Конечно, это связано с ней! Я же поняла это еще тогда в спортзале при первой встрече с ней.

– Это как-то связано с его сестрой? – спросила я, чувствуя комок в горле.

– Что? Господи, только не начинай!

– Я задала тебе вопрос, Трэвис! – мне срочно было нужно все выяснить.

– Да, глупый вопрос, как всегда. Меня сейчас другое беспокоит, так что не лезь со своими гребаными фантазиями! – он злобно сплюнул, удивив своим поведением и меня, и друзей.

Глаза защипало от надвигающихся слез. Пришлось задержать дыхание, чтобы не разрыдаться как ребенок. Не здесь и не при всех. Хватит унижений!

Не найдя слов, чтобы достойно ответить Трэвису, я просто убежала прочь.

– Несси! Вернись! – крикнул он и толкнул Мэтта: – Какого хрена ты об этом заговорил?!

– Почему ты с ней так обращаешься? – это было последнее, что я услышала, скрываясь за дверью своего факультета.

Я закрылась в туалетной комнате, прислонилась к двери и разрыдалась. Жалкая идиотка! Из-за кого ты плачешь? Из-за парня, которому следовало влепить пощечину! Но я ничего не могла с собой поделать: плакала, плакала, плакала…

Неожиданно в дверь постучали. Наверное, кто-то просит наконец освободить уборную. Что ж, поревели, и хватит. В конце концов, это просто глупо: второкурсница заперлась в туалете и ревет в три ручья. Нужно привести себя в порядок и стать взрослой. Вдох. Ополоснуть лицо холодной водой и смыть потекшую тушь. Выдох. Не испугаться жалкого зрелища в отражении. Вдох. Собраться с мыслями: впереди еще три лекции и матч, и я их не пропущу. К черту Трэвиса, к черту его неуважение!

С гордо поднятой головой я вышла из туалета и направилась в кабинет философии. Томас уже был там. Он сидел на последней парте, и я порадовалась, что в этот раз мне никто не будет мешать.

Надеюсь.

Томас внимательно на меня посмотрел и нахмурился. Я проигнорировала его и села в первый ряд, продолжая чувствовать спиной взгляд, от которого даже на расстоянии исходил жар.

В аудиторию вошел профессор Скотт и продолжил лекцию по Канту. Сосредоточиться на речи преподавателя не получалось: отвлекали мысли о словах Мэтта. Что он имел в виду? Какая-то часть меня все еще надеялась, что произошло недоразумение.

– Мисс Кларк? – обратился ко мне профессор Скотт.

– Да? – я растерянно заморгала.

– Занятие окончено, вы можете идти.

Как окончено? Но в классе и правда никого уже не осталось.

Наспех собрав вещи, я вышла в коридор – и тут же чья-то сильная рука затащила меня в темный угол.

– Какого черта?! – набросилась я на Томаса и попыталась вывернуться из его хватки. – Прекрати появляться из ниоткуда. Это пугает!

Томас развернул меня, взял за плечи и посмотрел в глаза так пристально, что дыхание остановилось.

– Что с тобой?

– Я думала, мы вчера все выяснили, не так ли? Тебя это не касается, – сухо сказала я. – И вообще, почему ты здесь, а не со своей девушкой?

Томас отступил и ухмыльнулся:

– Что?

– Ничего, – я сжала губы. – Мне надо идти.

– Она не моя девушка.

– Поверь, мне все равно.

– О да, я тебе верю, – Томас снова приблизился и убрал прядь волос с моего лица. Сердце ухнуло к пяткам. – Все это не про меня.

– О чем ты?

– Об отношениях. Они клетка, без которой я с удовольствием обойдусь. Тем более все отношения заканчиваются одинаково.

– В смысле?

– Они выкорчевывают душу, – грубо сказал Томас.

– Чушь…

– Не веришь? Как давно вы с Трэвисом?

– Что?

– Как давно вы встречаетесь?

– Два года.

– Для одних два года большой срок, – он накрутил прядь моих волос на свой указательный палец, – для других – просто цифра…

Томас пристально посмотрел мне в глаза, затем перевел взгляд на губы.

– Ну и что? К чему ты клонишь?

– Ты счастлива?

– Конечно, – выпалила я и поняла, что соврала.

Он фыркнул:

– Да ладно, ты сама в это не веришь. Всего лишь два года отношений, а он забрал у тебя все. Твои глаза пусты, Ванесса!

Его слова ударили меня со всей силы: в груди сразу образовалась рана, из которой хлынули эмоции, о которых я даже не подозревала.

Как? Как так получилось? Томас знал меня всего неделю, но понимал лучше, чем кто-либо другой. Даже лучше, чем я сама.

– Ты не знаешь, о чем говоришь, – снова солгала я.

Мне было трудно дышать. Я попыталась отстраниться, но он положил руки мне на бедра и прижал к стене.

– Томас, отпусти… – просьба прозвучала не так уверенно, как хотелось.