— Я обращаюсь к Патрису с просьбой принять меня в члены его великой партии. Я буду выполнять все ее указания и готов сотрудничать с Национальным движением Конго.

Патрис был растроган. Они обнялись с Пене Сеньха под неистовые выкрики толпы. Здесь Лумумба впервые увидел в таком огромном количестве свои портреты. Его фотографии продавались во всех магазинах. Мальчишки на улицах носили их пачками и предлагали прохожим. Не хватало членских билетов: их раскупали моментально. Целые деревни и районы объявляли себя сторонниками Лумумбы. Наиболее сильные позиции Национальное движение Конго завоевало в Восточной провинции и Касаи. Генерал-губернатор ввел осадное положение в Стэнливиле и Лулуабурге. Командующий «Форс пюблик» бельгийский генерал Янсенс вылетел в Стэнливиль. Лумумбистское движение, не успев окрепнуть, принимало на себя удары карателей. Тюрьмы заполнялись людьми со значками, на которых был изображен Лумумба. Конголезцы носили их на груди, прикалывали к волосам, а при арестах зажимали в кулак или отправляли в рот, под язык…

Тюрьма Булуо в катангском городе Жадовиле…

Убийца знает, что он сидит за убийство, а вор — за ограбление банка или магазина. Тюрьма предназначена убивать в закононарушителе дурные наклонности. Жестокость методов вроде бы оправдывается жестокостью совершенных проступков. Но что совершил Патрис Лумумба, брошенный в каземат жадовильской тюрьмы? Нет, ему не грозила физическая расправа: тюрьма в нем убивала волю, его решимость бороться за добровольно избранные, никем не навязанные идеалы. Власти намеревались умертвить не самого Лумумбу, а широчайшее народное движение, названное его именем. Замышлялось политическое убийство. Избрана самая надежная тюремная плаха — катангская…

Бельгийское Конго было богато тюрьмами: официальными, колониальными и местными, африканскими. Тюрьма имелась у каждого вождя. Бельгийцы не вмешивались в традиционное африканское правосудие — оно не наносило им вреда и даже служило предметом забав. Вождь отправлял в тюрьму чью-то провинившуюся супругу. Рядом с ней сидел на земляном полу молчаливый крестьянин: участь его решена — он после отсидки станет рабом соседа, с женой которого он согрешил. Сей африканский рогоносец сумеет отомстить счастливому любовнику и вдоволь поиздеваться над ним, загрузив его тяжелой работой. Срок рабства определяет потерпевший. Торчит в тюрьме и деревенский колдун, в чем-то оскандалившийся перед вождем. Обманщики, утаившие золото или алмазы. Отбывают наказание трусишки, бежавшие во время драки с соседним племенем. Разгневанный отец привел на исправление непокорного сына. Хижина полна — и вождь доволен. Арестанты убирают его дом, они обрабатывают его поле, приносят ему дрова, плетут корзины. Охранников нет. А сама тюрьма — сарай без окон и дверей. Нет ни прокуроров, ни адвокатов. Нет никаких письменных документов, подшитых и пронумерованных. Все заменяет властное слово вождя.

В тюрьме Жадовиля Патрис Лумумба превратился в номерок, который ему дали в регистратуре. На руки надели кандалы. Водворили в камеру. Два раза в сутки тюремщик отворял дверь и наспех ставил на пол пластмассовую тарелку с едой, подвигая ее ботинком в глубь камеры. Тюремщик был африканцем из племени лунда. На попытки Лумумбы заговорить он отвечал злобными взглядами. Наверное, с бельгийским стражем было бы легче договориться. Конголезцы из различных племен порой ненавидят друг друга сильнее, чем бельгийцев.

Тюрьма — самоанализ, самый строгий, самый беспощадный. Время для раздумий. Каждый заключенный подводит итог прожитой жизни.

Лумумба теперь все яснее понимал недостатки недавно созданного Национального движения Конго. Предпочтение отдавалось массовым митингам. Отдельные голоса тонули в общих криках толпы. Особые надежды возлагались на митинги и собрания с участием Патриса, и ему во время поездок по стране приходилось выступать по нескольку раз в день. Почти не оставалось времени, чтобы в спокойной обстановке поговорить с местными руководителями партии о насущных делах. Не успели как следует заняться организационным укреплением партии. Практиковалась продажа билетов, и их мог купить кто угодно. Партия необычайно быстро пошла в рост благодаря тому, что смогла верно оценить настроения народных масс и приподняться над местничеством.

Однако допускались грубейшие извращения самой идеи единого Конго. Объяснялось это и неграмотностью населения, отсутствием у него опыта в проведении политических компаний, и неподготовленностью руководителей в деревнях, районах и провинциях.

В Стэнливиле не без участия сторонников Лумумбы распространились слухи о намерении партии Национальное движение Конго сформировать правительство и провозгласить провинцию отдельным государством. Затем, когда оно окрепнет, Стэнливиль тем или иным путем присоединит к себе все остальные провинции Конго. Среди жителей Касаи распространялось убеждение, льстившее их патриотическим чувствам, что центральное правительство в Леопольдвиле будет сформировано в недалеком будущем из касайцев, которые одни и являются — наиболее верными последователями Лумумбы. На собраниях и митингах наносились оскорбления руководителям других партий. Неизвестно кем сказанные резкие слова приписывались самому Патрису.

Колониальная печать вносила свою лепту в общую путаницу, публикуя отчеты о практической деятельности Национального движения Конго в искаженном виде. Бесконечные разъезды по Конго требовали денег и опустошали партийную кассу. Крикливость, проявляемая некоторыми сторонниками Национального движения Конго, вызывала серьезные осложнения во взаимоотношениях между населением и европейскими поселенцами. Лумумба в своих выступлениях призывал к уважению прав всех без исключения иностранцев, разъясняя, что в настоящий момент главнейшей задачей является достижение независимости. Решение экономических проблем отодвигалось на будущее, когда Конго сформирует свое национальное правительство. Вопреки этим положениям многие ораторы в провинциях призывали к вооруженной борьбе с бельгийцами, к разделу их имущества, к изгнанию их из пределов страны. Бельгийцы стали вооружаться. Фабриканты формировали специальные отряды. Плантаторы устанавливали пулеметы в своих домах. Общая ненависть к колониальной системе сводилась к избиению отдельных бельгийских граждан.

Как поправить положение? Нужна дисциплина: она одна может спасти партию. Из жадовильской тюрьмы Лумумба пишет письма Жозефу Окито, Морису Мполо, Жан-Пьеру Финанту, Джорджу Гренфелу, президенту катангской провинциальной организации Национального движения Конго Ананису Гохи и другим. Последний, узнав о заточении Патриса, проявил изобретательность и установил надежную связь с заключенным.

Ананис Гохи родился в районе Канда-Канда, на самой границе между Касаи и Катангой. Он принадлежал к небольшому племени каньока. Его отец Илунга Гохи всю свою жизнь проработал на предприятиях компании «Юнион миньер». Он знал, что такое ручная добыча катангской меди. Сын служил в заводской администрации. Женился на девушке по фамилии Мунонго: так он стал родственником богатейшего и могущественного Годфруа Мунонго. Их отношения испортились после того, как Ананис Гохи вступил в партию Патриса Лумумбы.