Соблазн обернуться к припаркованному неподалеку внедорожнику велик, но подавляю этот глупый порыв. Во-первых, стекла наглухо тонированы – все равно ничего не увижу. А во-вторых, на личном фронте явное преимущество у Тараса. Не у меня. Он женат и, похоже, всерьез задумался о детях. Хотя раньше его передергивало от одной мысли о ребенке и вытекающей из этого ответственности.

Я подхожу к Ване, прижимаюсь к нему и оставляю легкий поцелуй на его губах. Беру букет, искренне улыбаясь. Обожаю, когда мне дарят цветы. И Крайнов не скупится на подобные знаки внимания.

– Привет, пропажа. Решил пустить в ход тяжелую артиллерию. – Он достает коробку моих любимых конфет. – Поужинаешь со мной, красавица?

Нет, все-таки кто-то сверху не дает мне окончательно сломаться. Посылает клевых людей, способных вернуть к жизни, когда я почти на грани. Именно так я себя чувствую после встречи с Савчуком и его женой. Ангелина может сама зачать, но отмахивается от этой возможности. Глупая. Разве с судьбой играют в такие игры? Мне, например, не дано стать матерью без помощи медицины.

– Я не против. В наше место?

– Да, в наше. Я уже забронировал столик.

– Отлично. Поехали.

Пока Ваня идет к своей машине, я сажусь за руль и кладу на соседнее кресло букет и конфеты. Вставляю ключ в замок зажигания, но не успеваю его повернуть – дверь с пассажирской стороны внезапно открывается. Тарас берет подарки в руки и устраивается на сиденье, словно это его машина. В воздухе тут же разливается знакомый аромат – терпкий, свежий, с нотками кедра и кожи. Он заставляет сердце сжаться сильнее, чем я готова признать.

– Эва-Эва. Ничего не меняется, – качает головой Тарас, захлопнув дверь. – Гордость и все такое? Все так же любишь, чтобы за тобой побегали?

Горло сжимается, и дыхание становится тяжелым. Кажется, бывшего мужа так много, что нам двоим в машине просто не уместиться. Ангелина же говорила, что он должен улететь. Почему Савчук все еще здесь? Или у него есть вторая семья, о которой его жена даже не подозревает, и дела – лишь отговорка? Вполне в его духе.

– Да, Тарас, – наконец нахожу в себе силы ответить. – Ничего не меняется. Я по-прежнему гордая, а ты все такой же бесцеремонный. Выйди, пожалуйста. – Отворачиваюсь, не выдержав его пронзительного взгляда.

Энергетика Савчука обезоруживает, подавляет. И впрямь ничего не меняется.

– У тебя все хорошо. Молодец. Рад за тебя. Престижная работа, крепкая репутация, – произносит он одобрительно, а мне это кажется чистейшей издевкой.

– Да, – едва сдерживаю раздражение. – Поэтому ты решил привести ко мне свою жену, чтобы я помогла вам стать родителями?

Тарас громко цокает языком, и в салоне раздается легкий шелест цветов в его руках. Против воли бросаю на Савчука быстрый взгляд. С этим букетом он напоминает жениха. Хотя нет – он всего лишь чужой муж. Какая ирония жизни: человек, которого я когда-то безумно любила, теперь принадлежит другой. Не мне.

– Ангелина не знает о нашем браке. Я нигде не обсуждаю эту тему, – произносит Тарас спокойно.

– Почему? – вырывается прежде, чем я успеваю прикусить язык.

– Так сложилось. Было и было. Зачем ворошить, правда?

Словно пощечина. Эта фраза оставляет едва заметную рану под привычной маской равнодушия.

– Зачем ты приехал?

– Мы взрослые люди и понимаем, что все осталось в прошлом, – говорит Тарас сдержанно, но не отпускает чувство, будто мы снова два близких друг другу человека. – У меня дела в России. Как только Ангелина забеременеет, отправлю ее в Штаты, там она будет под присмотром. Сталкивать вас лбами не входило в планы, это просто совпадение. – Он делает короткую паузу, словно придавая вес своим словам. – Да и нашим специалистам я доверяю больше. К тому же Ангелина любит детей.

«Любит детей? Очень любит, конечно!» – с сарказмом восклицаю я мысленно.

– Ваш центр рекомендован как один из лучших. Если не возникнут проблемы, сделаем ЭКО и разойдемся. – Его голос снова становится холодным, деловым.

– Мы и так разошлись. Почти пять лет назад, – говорю я и вдруг четко понимаю, что боль в душе все еще жива. Она не исчезла.

Будь ты проклят, Тарас!

Он опускает взгляд на цветы.

– Ничего так, – произносит с какой-то странной интонацией. – В личной жизни тоже, смотрю, все хорошо?

Прекрасно! Шрамы на сердце толщиной в палец.

Хочется отхлестать Тараса букетом прямо в машине, но это было бы слишком. Самое лучшее – показать ему безразличие. Которого на самом деле нет.

Ненавижу тебя, Савчук. Не-на-ви-жу!

– Да. – Натягиваю на лицо милую улыбку настолько старательно, что даже челюсть сводит. – Я тебя услышала, Тарас. Все у твоей Ангелины будет замечательно. И с вашей беременностью, если она наступит, тоже. Больше не задерживаю.

Он внимательно смотрит на меня, скользит взглядом по губам, а затем резко выходит из машины и бросает цветы и конфеты обратно на сиденье так грубо, что несколько бутонов разлетаются по полу.