Я смотрю на них, словно завороженная, и в памяти всплывают картинки из прошлого. Тарас так же ухаживал за своей матерью, когда она заболела. Оберегал ее, как ребенка, и называл «моя красавица». А Вероника Николаевна и впрямь была красавицей…

Господи, опять ты о Тарасе, Эва! Пора отпустить. Но это проклятое ощущение, смесь грусти и тепла, никак не уходит. Сложно забыть тех, кого недолюбили, с кем не срослось, не вышло. С кем многое не сбылось, хотя очень хотелось. Тарас причинил мне боль и так и не стал моей судьбой.

Взяв телефон, набираю помощницу. Она уже на работе, а я снова опаздываю.

– Да, Эва Александровна, – отзывается Камилла бодрым голосом.

– Все тихо в центре?

– Да, все хорошо. Правда, без руководства. Эдуард Викторовича нет, и никто не может до него дозвониться. Савчук перенесла прием на вечер, чтобы подписать документы.

При упоминании этого имени внутри поднимается волна раздражения.

– На сколько она записалась?

Слышится легкий щелчок компьютерной мыши.

– На три.

Надо было попросить Тараса, чтобы они обратились в другой центр. Я бы даже посоветовала врача. Хотя что-то подсказывает, что Ангелина нашла бы тысячу и один способ избежать этого. Не к каждому ведь обратишься с такой поистине деликатной «проблемой».

Оставив чаевые, выхожу на улицу. Погода дрянь – дождь, туман. Впрочем, в последнее время я практически не обращаю на нее внимания. Сев за руль, строю маршрут и еду в центр, ни о чем особенно не думая. Когда подрезает какой-то седан и мигает фарами, требуя прижаться к обочине, я не сразу понимаю, что знаки подают мне.

Пульс против воли подскакивает. Черный вольво снова нагло подрезает, и ничего не остается, как включить поворотник. Не хватало еще попасть в аварию.

Какой-то бугай в темно-синей куртке выходит с пассажирской стороны, тычет удостоверением в стекло и показывает, чтобы вышла. Ага, сейчас. Я ничего не нарушала, и задерживать меня на дороге не имеют права.

Рядом с машиной оказывается еще один человек. Слышно, как они требуют выйти из машины.

Я набираю Давыдова, нашего юриста. Уведомить Юру лишним не будет. В свете последних событий могут и с допросом прицепиться… Блин. Сделав дозвон и отправив эсэмэску, опускаю стекло.

– Какие-то вопросы?

– Капитан Семёнов. Выйдите из машины.

– Да на хрен ты с ней церемонишься? Сказали же припугнуть, чтобы с деньгами поторопилась. Каримов сейчас в участке, а в учредителях она. Пара подписей, и дело в шляпе.

Я ошарашенно хлопаю глазами.

– Короче, дамочка…

– Эва Александровна, – подаю голос, сохраняя остатки невозмутимости.

– Эва Александровна, – насмешливо повторяет незнакомец. – Долг у вас с господином Каримовым большой. На все про все неделя. Если не вернете, клинику перепишешь на одного из наших людей и свободна, поняла?

– Послушайте…

Мужчина вдруг протягивает руку и хватает меня за подбородок, сжимает с такой силой, что охаю.

– Что непонятно, а? Деньги вернуть надо. Подельника твоего прикрыли, пока на двое суток, чтобы тоже осознал, насколько все серьезно. А если не осознает, уголовку пришьем. И тебе тоже. Усекла?

Молча киваю, сдерживая слезы от боли, обиды и дикого страха.

– Вот так-то. – Мужчина отталкивает меня и сплевывает на асфальт. – Время пошло.

Господи, Эдуард, во что ты нас втянул? И где найти столько денег?

Телефон безостановочно вибрирует, пока я, уставившись в одну точку, пытаюсь осмыслить случившееся. Впервые оказалась в подобной ситуации. Эдуарда задержали, и ко мне пришли не просто кредиторы, а полиция – надавить. Если не найду нужную сумму, они явятся снова, уже с документами. Которые придется подписать. Три года усердной работы канут в никуда, и долги окажутся несоизмеримо большими. Хотя нет никаких гарантий, что, если вернуть деньги, что-то изменится.

Телефон снова вибрирует в руке. Я машинально отвечаю.

– Эва, ты где? – спрашивает Давыдов. Судя по резкой интонации, явно волнуется.

Оглядываюсь по сторонам – я стою на обочине где-то недалеко от работы.

– Почти у центра. Сейчас доеду и зайду.

Хотя хочется куда-нибудь в бар – выпить. Кошмар. Среди бела дня творится беспредел. И кто его устраивает? Те, кто, казалось бы, должен помогать.

Через полчаса я на месте. Внутри хаос и непонимание, где взять оставшуюся сумму денег. Сколько там не хватает? Сколько успел собрать Эдуард?