Волки, значит? Час от часу не легче.

Заодно, из оговорок Олега я узнал, что в поход по какой-то там новой программе интеграции прошли не только геологи, но и иностранцы, обучающиеся по обмену на ин-язе.

Собственно, как и сам Олег, прилетевший в Барнаул из Эфиопии. У него отец из русских солдат, оставшийся в начале тридцатых в Африке, потому и с языком у парня всё отлично. А ещё…

— Двое китайцев, парень и девчонка. Близнецы, — рассказал Пятница, разгребая вещи из разбросанных рюкзаков. — Я их имена настоящие не знаю, все их Миша и Маша зовут. Не видел, что с ними, но тут их точно нет. И немка ещё, Грета. Она такая… — он неопределённо махнул рукой вокруг головы. — Фиолетовая.

— Нету больше немки, — пробурчал я. Тело жутко ломило, меня морозило, по спине ручьём бежал холодный пот. Хотелось закинуться ибупрофеном и залечь под одеяло, а не вот это вот всё. — Встретил её по дороге. Превратилась.

— Ясно, — отозвался Олег бесцветным голосом. — Она прикольная была. Постоянно блоги про Россию снимала и расстраивалась, что нет медведей. Тут, в тайге, встретить надеялась.

— Тут тайга такая, — я вздохнул. — В лайт версии. Не совсем дикая. Но в этом году реально медведей видели. Не дай бог, мы на них наткнёмся. Ты меня сейчас с волками напряг, а что Система из простого русского мишки может сделать, я вообще представить боюсь.

— Система. Я что-то похожее… Ну, знаете, читал короче, — сказал он, смущённо отведя глаза. Ждёт, что я его Достоевским попрекать начну? Я всего Достоевского ещё по школе прочитал, сейчас предпочитаю что-то расслабляющее.

— РеалРПГ, что-ли? Кого читаешь?

— Да, оно, — с облегчением отозвался Олег. — Алексея Пислегина знаете?

— Даже не слышал. Ноунейм какой-то?

— Не ноунейм, а андеграунд. Пишет, как боженька. Только проды на «Узурпаторе» раз в пятилетку.

— Все ноунеймы так говорят. «Боженька, андеграунд, меня не поняли». Вот Артём Сластин — огонь. Уже сороковой том «Первого пользователя» читаю. Патриотическая фантастика, способности по физике работают… — я махнул рукой. — Ты лучше расскажи, у тебя с боевыми навыками как? Стрелять умеешь? Может… — я хмыкнул. — Лук, копьё?

— Нет, масса. Я больше по сбору хлопка с плантации, — буркнул парень. — Ничего я не умею. Отец сказал, что он воевал не для того, чтобы я сапоги топтал, и сказал образование получать. Я теперь могу зомбей просить не есть меня на сомали, афарском, русском, английском и китайском.

— С физухой у тебя вроде всё в порядке, основа есть. Финку пока тебе отдам. Это не короткое зулусское копьё, конечно. Но, если в левую руку большой кожаный щит возьмёшь — вылитый Чака Зулу будешь.

— Спасибо хоть, реальный африканский вождь, а не Чёрная Пантера от Диснея, — отозвался Олег. И очень тихо проворчал под нос, что «большое и кожаное» и куда стоит взять мне. Я всё услышал и, не смотря на боль в теле, заржал. Тут же заныли пресс и рёбра, подступила тошнота. А парень испуганно втянул голову в плечи — но расслабился, поняв, что я не собираюсь психовать.

— Рядовой шутник, давай ещё чего-нибудь съедобного. На конфеты я уже смотреть не могу, а всё остальное закончилось.

— Сколько можно есть-то? — он бросил на меня хитрый взгляд. — В Африке, между прочим, дети голодают.

Я чуть не подавился слюной, густой после десятка съеденных конфет, и теперь заржал уже парень, показав белоснежные зубы.

Это хорошо, что он шутит. Психика живая, пластичная. Всё, что он сегодня видел и слышал, по нему ещё обязательно ударит. А пока реакция не самая плохая, юмор — он из любого дерьма вытаскивает. У нас в окопах шутки совсем замогильные были, но мы без них точно поехали бы крышей.

— Тут пакетик с пирожками, — сказал Олег, отсмеявшись. — Ещё тёплые. Наверное, кто-то в деревне дал.

— Тащи сюда.

Пирожки с разными начинками я доедал через силу, чередуя с конфетами и запивая водой. Вкуса уже толком не чувствовал. Мясо в тесто завёрнуто, лук с яйцами или щавель, определял чисто визуально.

В меня еда уже не лезла, но при этом слабость и головокружение намекали, что сильно упал уровень сахара. Болело всё, даже мышцы, о существовании которых я раньше не знал. А потом вдруг резко начало отпускать, пропал жар, а в животе забурлило: желудок яростно начал переваривать всё, что я съел.

Дожевав через не могу последний пирожок и закусив парой конфет, я попил воды и услышал долгожданное:

— Всё вроде, дядь Никита. Проверяй.

Я пружинисто вскочил, чувствуя себя на удивление хорошо. Тяжесть в животе смущала, разве что. Но, чую, скоро всё переварится.

К подбору вещей, способных сойти за оружие, Пятница подошёл даже слишком ответственно, сложив в кучку пяток вилок, набор шпажек для шашлыка и маленькие кухонные ножи, которыми даже порезаться будет проблематично.

Из достойного — нашёлся один керамбит. Судя по всему, дорогущий, с гравировкой на клинке: паутина, на ней — паук и скорпион, стоящие друг напротив друга. Кто-то купил, как крутую игрушку, а мне для снятия шкур подойдёт идеально.

Наличие ножен особенно порадовало, я сразу же прикрепил их к ремню слева.

Геологические молотки не впечатлили: рукояти короткие, вес явно меньше килограмма. Против человека для рукопашной — куда ни шло, мутантов ими только смешить. Хотя, плоские острые зубила на задней части смотрятся серьёзно.