– Точно-точно. Но я же талант и виртуоз, да? Значит, детка, я неуязвим, – хихикнул он и крутанулся на кресле, сделав полный оборот.

– Мураки, может, родители привели тебя по программе «Покажите детям свою работу» и потом забыли забрать?

Мураки подмигнул и отвернулся к монитору.

– Увидимся, неудачница.

– Увидимся.

Остаток утра Астрид чистила автопортрет Уильяма Добсона [6] . Ватными дисками с растворителями она постепенно раскрывала оригинальные цвета. Представляла, как художник стоял и рассматривал себя в зеркале. Был ли он доволен увиденным? Вероятно, нет – он не обольщался. Непослушные волосы, большой нос, рябой, как и вся кожа.

Прослеживая каждый мазок, она ощутила проворство руки мастера – ему не терпелось окончить картину. Но он потратил много времени на глаза. Изумрудные, блестящие из-за мимолетных касаний кистью. Ничтожная белая точка добавляла взгляду огня.

Астрид любила такие дни. Тихие дни, когда слышно только урчание металлических труб, втягивающих воздух. Она с головой погружалась в работу, наблюдая, как постепенно оживает полотно, будто бы само, без ее помощи. А сегодня это позволяло ненадолго забыть о Саймоне. После тщательной очистки левого зрачка Добсона его настроение переменилось. Теперь он будто улыбался, хотя рот она еще не трогала. Возникло чувство радостного возбуждения. Благодаря ей спустя четыреста лет кто-то снова улыбается.

В двенадцать двадцать она отставила портрет в сторону и направилась на третий этаж, к собственным обеденным залам Национальной галереи. На полпервого Астрид забронировала столик на двоих – пообедать с Джиной, и очень этого ждала. Они не виделись с тех пор, как подруга ушла из отдела работать в фешенебельную галерею на Кинг-роуд. Дату обговорили за несколько недель и ни разу не перенесли. С другими так, чтоб встречу пару раз не отложили, случалось редко. Люди бывали заняты. Кто-то, по мнению Астрид, не менял планы до последнего на случай, если подвернется что получше. Только не Джина. На Джину можно положиться.

На входе метрдотель, худой мужчина с темными прилизанными волосами, просматривал книгу бронирований. На стук каблуков Астрид по паркету он выпрямился, словно выдра, услышавшая лязгнувшее ведро смотрителя.

– Ох, Астрид, какая приятная встреча! – Такого приветствия можно было ожидать, если пару месяцев назад вы без вести пропали в море и надежды уже не оставалось. – Пожалуйста, проходите.

Он провел ее к столику возле огромного, во всю стену ресторана, окна.

Отодвинул кресло.

– Ваш муж присоединится к вам?

– Не сегодня.

– Превосходно. – Он наклонился убрать стоящий напротив второй бокал для вина.

– Нет, простите, – Астрид подняла руку, – скоро придет моя подруга.

– О, конечно. – Он вернул бокал. – Как ее зовут?

– Джина Руссо.

– Превосходно. Я принесу вам воды со льдом и, когда мисс Руссо придет, провожу ее.

– Большое спасибо.

Астрид взяла за краешек салфетку, встряхнула ее и расправила на коленях. Покрутила на свету столовые приборы – безукоризненно чистые. Бокал тоже. Она откинулась в кожаном кресле и посмотрела на Трафальгарскую площадь. Мысленно взяла колонну Нельсона, будто шахматную фигуру, и двинула ее по улицам. Вдаль по Уайтхолл, сквозь остроконечные крыши Парламента, затем через Вестминстерский мост, разумеется, обогнув по пути свой жилой комплекс на набережной. Наконец, к Южному Лондону, сливавшемуся со смогом на горизонте.

– Астрид!

– Джина!

Джина наклонилась обнять подругу, когда та еще не успела подняться, и придушила ее своей шерстяной шалью. Астрид выпуталась.

– Ты смогла приехать.

– А как иначе. – Джина прошла к противоположной стороне стола, где уже стоял метрдотель, готовый пододвинуть кресло. – Прости, что опоздала. Не могла поймать «Убер».

Она села и откинула с лица непослушный локон медового цвета. Если не считать волос, девушки были поразительно похожи. Рост пять футов шесть дюймов, светло-голубые глаза и смуглая кожа. Их вечно принимали за сестер, и Астрид никого не поправляла.

– Дамы, желаете воды? – Не дожидаясь ответа, метрдотель стал наполнять стаканы из оловянного кувшина. Он выпрямлял его точно в тот момент, когда пара кубиков льда и кружочек лимона выскальзывали в стакан. – Я подойду, когда будете готовы заказать.

– Мне нужно немного времени, – сказала Астрид.

– Разумеется. – Метрдотель отошел.

– Видишь ли, – Астрид подалась вперед, – Саймон всегда заказывает за меня.

– Правда? – Джина попыталась устроилась в кресле поуютнее. – Очень мило с его стороны.

– Ага, он точно знает, что мне понравится. Впрочем, неважно, – она потянулась и сжала руки Джины, – я так рада тебя видеть.

– И я.

– Расскажи мне все, что случилось новенького. Как там в вашей галерее?

– Ужасно. Им бы только продать побыстрее. Они заполучили Рембрандта на гаражной распродаже и дали мне две недели на реставрацию – очень уж им деньги нужны.

– Рембрандт? И они тебе доверили?

– Ага. – Джина хихикнула. – У них крупный покупатель из Сингапура, которому картина нужна немедленно. Поэтому у меня стоят над душой и все время спрашивают, когда уже будет готово.