— Когда же он очнется? — спросила Клер, колеблясь. План ее, такой хороший и удобный план, рушился, а другого плана у Клер не было. Но даже она должна была признать правоту слов доктора. Ее никто не будет венчать с человеком, находящимся без сознания.

Дмитрий Николаевич всмотрелся в заострившиеся черты своего пациента. Потом перевел взгляд на Клер.

— Возможно, что и никогда.

— Я выйду только за Кузьму Антоновича! — Клер стояла напротив обоих своих родителей и переводила глаза с одного на другую. Иван Семенович и Елена Витальевна на этот раз выступили единым фронтом.

Патов не врал. Отец на самом деле был на его стороне.

— Клер, он прекрасный человек. Красивый, молодой, богатый. Ты посмотри, — Иван Семенович держал ее за руку, — каждая девица мечтает стать его женой!

— Но я видела его настоящее лицо! Он... он ударил меня! — Клер вырвала руку.

Мадам Элен смотрела на нее, склонив голову на бок:

— Ты прямо сейчас выдумала это, чтобы опорочить хорошего человека? — спросила она, — что ты вцепилась в своего Кузьму? Три года он не был тебе интересен, как муж, и тут вдруг жить не можешь без венца с ним!

Клер молчала, снова переводя глаза с матери на отца. Оба смотрели на нее так, будто у нее на голове вдруг выросли рога.

— Мама, он... я... я боюсь его. Я не люблю его. Я...

— Ты станешь его женой и точка. Это очень выгодный брак. А Кузьма Антонович по заключению врачей скорее всего скоро умрет. Где мы будем искать такого жениха, как Патов? Или ты остаться старой девой желаешь?

— Лучше быть старой девой, чем женой Патова, — в сердцах проговорила Клер.

— Клара, милочка, — отец снова подошел к ней и приобнял за плечи, — мы тебя не неволим. Просто подумай о выгодах, что сулит этот брак. Я не беден, и денег у нас достаточно. Но майор Патов очень богат и вхож в лучшие дома и Петербурга, и Парижа. Ты будешь блистать в Версале и Петергофе. Подумай очень много раз и соглашайся. Твоя красота достойна самого лучшего обрамления. Нам очень повезло, что такой человек, как Андрей Сергеевич, обратил на тебя внимание.

Клер молчала. Чувство самосохранения подсказывало ей, что нужно бежать, и бежать как можно скорее. С криками, прыгая через ступеньки, рыдая и заламывая руки. Бежать куда глаза глядят. Но хитрость не позволяла ей поступать так, как велело сердце. Тогда ее поймают и посадят под замок. До самой свадьбы.

— Но как же Кузьма Антонович? — спросила она, — пока он болеет, его невеста выйдет замуж за другого? Это некрасиво. Это...

Иван Семенович закивал.

— Конечно, Клара, конечно же я поговорю с ним. Вы три года как жених и невеста. Если бы Кузьма Антонович на самом деле хотел жениться на тебе, он бы давно женился. Думаю, узнав, что наконец-то ты сумеешь сделать хорошую партию с достойным человеком, Кузьма Антонович пожелает вам счастья.

Клер слова отца показались кощунством, хотя еще несколько недель назад она думала о Кузьме Антоновиче точно так же. Но не теперь, когда он так болен, не теперь, когда она так нужна ему. И когда он так нужен ей.

Клер сжала губы. Сердце колотилось быстро-быстро. Помощи ждать было неоткуда. Помочь себе может только она сама.

— Я... я должна подумать, как поступить, — проговорила она с трудом выговаривая слова лжи, будто они вязли в зубах, — можно я пойду к себе? Я.. я хочу побыть одна.

Отец кивнул, а мадам Элен заулыбалась. Она подошла к Клер и положила руки ей на плечи:

— Я всегда знала, что ты у меня умная девочка. Подумай, дорогая. И ты поймешь, что мы с отцом не желаем тебе вреда. И что нет партии лучше, чем майор Патов.

Оказавшись у себя, Клер заперла дверь на засов.

Сначала она просто бездумно ходила по комнате, зажав рот руками и не сдерживая больше слез. Слезы беззвучно текли по ее лицу, но она не могла позволить никому услышать своих рыданий.

Немного успокоившись, Клер подошла к секретеру и достала шкатулку с драгоценностями и кошелек. Пересчитала деньги. На первое время ей хватит, а потом она решит, что делать. Клер не знала, куда пойдет, спустившись черным ходом. Возможно, поедет в Москву. Там легко затеряться, спрятаться так, что ее никто никогда не найдет. Или... или в Ливонию. В Ригу. Когда-то она была там с отцом, у которого в Риге жила сестра. Да, лучше в Ригу. Там и до границы недалеко, и на корабль сесть можно... Клер высыпала в кошель все мелкое золото, которое было у нее в шкатулке — кольца, серьги, которые можно быстро продать. Она не планировала брать с собой что-либо из вещей, вещи можно всегда купить на месте. Вот ее ридикюль, деньги, украшения. Клер перебирала их дрожащими руками, оценивая, какое дороже, пока в руках ее не оказалась серебряная ладанка. Клер хотела уже положить ее обратно в шкатулку, как вдруг вспомнила средневековый узор, замерла, нажала на пружинку и уставилась на щепку... щепку от Святого Креста. В голове ее зазвенели голоса Ольги и Ирины, обсуждавших чету Ланиных. Эрнест уехал в имение под Выборгом, а Мария осталась в Петербурге. Клер положила ладанку на стол. Где-то тут должна быть и записка с его адресом. Она стала нервно рыться в ящике стола, пока в руках ее не оказалась записка, написанная твердым мужским почерком. Деревня Ласокки. 2 версты от Выборга на север в сторону Тусолы.