Побледневший газовый босс мне ответил: "Вот Вы ТАМ и говорите о войне. А ЗДЕСЬ – пожалуйста, не надо".

Председательствующий промолчал. Я встал и вышел.

Рассказываю это совсем не для того, чтобы похвалить себя и поругать кого-то. Я предлагаю вникнуть в мотивы истерики, которую я описал. Эти мотивы очень непросты. Они не сводятся к тому, что нервничающие лица уже живут по сути ТАМ, а ЗДЕСЬ лишь добывают сырье. Этот уровень мотивации тоже присутствует. Но если бы все сводилось к нему...

Соединенные Штаты Америки беспокоят не Иран или Ирак.

Их беспокоят центры сил, способные в принципе оказаться более мощными, чем сами США. В ближайшей перспективе таких центров сил два – Европа и Китай. Китай – это отдельная песня. А вот Европа... Европа никогда не была единой. А в последние десять лет она у нас на глазах раскалывается на две Европы – старую и новую.

Старая Европа – это, прежде всего, Франция и Германия. Ну, Италия. Ну, Австрия, ставшая периферией Германии.

Новая Европа – это бывший соцлагерь. И примыкающие к нему бывшие союзные республики. Прежде всего, речь идет об Украине, Прибалтике, Молдове. Белоруссия пока выпадает из этого "санитарного кордона". Но лишь пока. Запевалами в процессе являются Польша и Украина. Польша – явный и очевидный лидер новой, очевидным образом проамериканской, Европы.

Задача новой Европы – мешать структуризации старой Европы. А также отношениям между старой Европой и Россией. Прежде всего, между Германией и Россией. Но и между Францией и Россией тоже. Франция пока не оторвана от Германии. А там – кто знает...

Самой главной задачей новой Европы является препятствование энергетическим коммуникациям между Россией и старой Европой. Особенно, если эти коммуникации идут мимо новой Европы. Тут задевается уже не только политический, но и экономический интерес. Исчезает плата за транзит, возможность коллективного воровства энергоносителей, и так далее.

Для того, чтобы блокировать инициативы старой Европы по укреплению союза с Россией, – новой Европе нужен соответствующий образ России. В пределе это должен быть образ однозначно фашистской, причем гнилостно-фашистской, страны. Страны и криминальной, и ненадежной, и грозящей ракетами, и антисемитской, и... и... и...

Если этот образ будет создан, то старая Европа окажется в сложном положении. А только это и нужно и американцам, и новой Европе. Разрушение коммуникаций со старой Европой грозит огромными неприятностями нашим энергетикам-экспортерам. Газовым, в первую очередь. Нефть так или иначе, но продадут. А вот газ... Для того, чтобы диверсифицировать продажу газа, нужны огромные вложения и годы напряженного труда. Нужно иметь флот для транспортировки сжиженного газа... Заводы по сжижению... Инфраструктуру... Или же тянуть колоссальные газопроводы не на Запад, а на Восток.

Оптимисты считают, что Европа от нашего газа никогда не откажется. И что угрозы нет. А газовщики нервничают. И поди тут разбери, отчего они больше нервничают – от того, что фокус их интересов, фокус, конечно, гедонистический, уже находится ТАМ, или же от того, что они имеют для этой самой нервозности более серьезные и масштабные основания? Я в таких случаях всегда выбираю наиболее комплиментарную версию.

В последнее время бывшие главы государств старой Европы ездят в Москву, как эмиссары, и буквально умоляют русских быть паиньками. Они при этом осуждают американцев, называют НАТО инструментом чужой для европейцев политики, говорят еще много разного рода приятных вещей. Но рефрен у них – один: "Ради бога, будьте паиньками! Потерпите, поулыбайтесь... Во имя общего дела и наших газовых успехов! Не ставьте нас в сложное положение! Покажите цивилизованное лицо! Пойдите на уступки! Пожалуйста!"

Теперь я прошу читателя кое-что сопоставить.

Первое. Мой рассказ о некоем семинаре, на котором так нервничали газовщики и который должен был называться "Энергетическая война", но был срочно переименован в "Энергетическое сотрудничество". Помните, что там было сказано? "Вы ТАМ говорите об энергетической войне, а ЗДЕСЬ не надо".

Второе. Регулярные собеседования бывших глав старой Европы, причем наиболее лояльных к России, и рефрен: "Ради бога, мягче, мягче! Ради бога, помогите нам! Уступите! Продемонстрируйте хоть что-нибудь, так сказать, а ля Горбачев".

Согласен ли читатель с тем, что первое и второе – это просто части одного, очень внятного, целого? Если он в этом сомневается, то пусть поверит моим трудно рационализируемым ощущениям. Это именно одно и то же, понимаете? Тот же тон. Та же лингвистика. И так далее.

Итак, согласимся, что это одно целое. И добавим к его двум названным слагаемым ряд других.

Третье – это начавшиеся разговоры об амнистии, которую должен получить Ходорковский, и о возвращении в Россию Гусинского. Пока это только невнятные разговоры. Переход к делу планируется якобы на октябрь. Досужие сплетни? И да, и нет. Есть уклончивые официальные заявления по этому поводу. Это обсуждается. Я сам участвовал в передаче Пушкова на эту тему. И у меня хватает аналитического опыта для того, чтобы понять подоплеку такого рода обсуждений. Так что называть сплетнями "октябрьский сценарий" я бы не стал. Скорее, это ОДИН ИЗ ВОЗМОЖНЫХ ВАРИАНТОВ РАЗВИТИЯ СОБЫТИЙ.