– Да время пока терпит, – сказал я.

– И спасибо еще раз, что по магазину не засветил сегодня. Видно, что Захаров на больших нервах, мне бы могло за такое так влететь… Никто бы не посмотрел, что этого Горячкина мне Бортко порекомендовал. У кого подчиненный провинился, тот и виноват.

– Провел с ним работу по перевоспитанию? – спросил его с интересом.

– Провел, ой, провел! – сжал кулаки при воспоминании Сатчан, словно, можно подумать, измордовал лично главного инженера. – Так с ним поговорил, что он, такое впечатление, был ноги готов мне целовать за то, что я дальше по инстанции не передал информацию о происшествии. Он же не знает, правильно ты подсказал, что мне бы влетело не меньше, чем ему самому… Обещался полный порядок навести со своими бабами, и больше не трепать о наших секретах в постели.

Попрощались, и я поехал домой. Задумался о наших делах. Галию вчера в Сочи отправил, а мне сейчас тоже скоро на неделю в Берлин улетать… Причем улетаю в тот же день, когда она прилетает. Время вылета еще не знаю, так что даже и непонятно, удастся ли пересечься с женой до отъезда. Не повезет, так и не выйдет.

И Галия уже подхватит парней и няню, и поедет в Палангу, где ее должны ждать наши знакомые с прошлого лета, Наташа и Андрей из Махачкалы, теперь уже с дочкой Олей. Андрей уже директор обувной фабрики, а не замдиректора, как в прошлом году. Но мне все равно с ним не так и приятно общаться. Сначала нахамил мне, приняв за обычного студента, а потом, узнав, что я в Кремле работаю, сразу переобулся и начал заискивать. Сразу понятно, что я ему не друг, а он просто выгоду из нашего знакомства ищет. Моя бы воля, я бы тесно с ним не общался, но Галия с Наташей уж очень сдружились за прошлое лето. Ну а что – я постоянно в разъездах был, то приеду, то уеду в Палангу, с кем-то надо же ей было общаться? Тетя Диля Оксану на поводке держала и контролировала, шаг вправо, шаг влево – расстрел, вот Галии и приходилось все время с этой Наташей общаться. Имею я право у жены подругу отбирать лишь потому, что мне ее муж не нравится? Жену люблю, поэтому вердикт мой прост – не имею.

***

Москва, возле дома Ивлевых

Как приехал, сразу вышел во двор гулять с Тузиком. Хорошо в июле все-таки. Жара к вечеру спадает. Природа успокаивается, и возникает такое неуловимо приятное состояние, когда словно физически ощущаешь, как все вокруг отдыхает. Кажется, что даже деревья, скамейки во дворе, машины, дома, все вокруг испытывает облегчение, что жаркое солнце ушло и можно расслабиться, набраться сил перед следующим знойным деньком. А люди летним вечером словно оживают, начинают по сторонам смотреть, птичек слушать… Никто ни на кого не кричит.

Не то, что днем. Июльским днем по Москве люди передвигаются перебежками, ни на кого не глядя. Жара. Надо быстро попасть из точки «А» в точку «Б». Не до расслабона. Хотя, в Москве так люди передвигаются в любое другое время года тоже. Город такой. Мегаполис со своей энергией и ритмом. Даже сейчас, когда этому ритму далеко до темпов двадцать первого века, все равно ощущаешь, что здесь время не ждет, идет быстро, как бы подгоняет тебя, настойчиво толкая в спину… На контрасте со Святославлем особенно это было заметно в первые месяцы… Сейчас уже привык, заново, можно сказать, втянулся…

Так, неспешно размышляя, намотал кругов с песелем по району. И побегали, и погуляли. Красота!

Возвращаясь, заметил во дворе Гришу с Родькой. Подошел поздороваться. Родька сразу с Тузиком умчался. Взялся он в последнее время пса моего тренировать. Обучает его по покрышкам, вкопанным вокруг детской площадки, скакать. Оба довольны вроде.

– Как жена? Встретил-проводил? – поинтересовался у меня Гриша, улыбаясь.

– И не говори, – рассмеялся я, – вроде на день приехала, а словно минута пролетела. Хожу, как неприкаянный, не могу поверить, что опять не вместе. Столько ждал, и снова ждать нужно.

– Ну, через неделю вернется же, – подбодрил меня Гриша.

– Через полторы. Вот только я в тот же день уеду в Берлин, аж до пятого августа, – мрачно кивнул ему я.

– Да уж, – почесал он в затылке. – Но, если подумать, знаешь, работа у твоей жены такая, что вот завидки прям берут. Это и язык не поворачивается работой назвать.

– Точно. Ты прямо зришь в корень, – откликнулся я. – Мы уже с Галией обсуждали, как нужно правильно отчитываться на работе о проделанной за лето работе, чтоб это вообще работой посчитали…

Гриша аж расхохотался, меня услышав.

– Да уж. Задачка со звездочкой, – произнес он, отсмеявшись.

– А у вас какие планы на лето дальше? – поинтересовался у Гриши.

– У нас все просто, – он махнул рукой. – Я на работу. В приемную комиссию включили, у меня же степени нет, так что я первый кандидат. В ноябре потом отгуляю… А Родька с дедом в деревню до конца августа. Хотел малого в лагерь отправить, так он заартачился. Не хочу, говорит. В деревне удочки, рыбалка, коровы.

– Так, – удивился я, – про удочки и рыбалку понял, а коровы здесь причем?

– Так Родька в прошлый раз с пацанами подружился в деревне. Те его в компанию взяли свою и обещали летом, если приедет, взять с собой коров пасти. Родион спит и видит теперь, как он будет рогатых хворостиной гонять, – рассказал Гриша.

– О, ну это для пацана самое то, – одобрил я. – И весело, и опыт интересный.

– Я тоже так думаю. – кивнул Гриша. – Поэтому возражать не стал. Да и старики рады будут, что малой у них летом. И нагуляется на природе, и здоровья наберется. Там же еще и лес, грибы, ягоды. Сам бы рванул с удовольствием, если бы не работа.