— И пальчик сразу болеть перестал?

— Да! Надо тебе тоже что-нибудь купить.

— Девочку ему надо завести, — замечает мама, — Глядишь, перестанет бездумно кулаками махать.

Сидящий напротив Кирилл демонстративно закатывает глаза. Настя посылает мне сочувствующий взгляд.

— У тебя нет девочки, Леша?

— Не-а…

— А у меня есть мальчик в садике.

— Мальчик?! — шалею от новости, — У тебя?..

— Да. Матвей.

— Это что такое? — смотрю на сестру, — Какие к черту мальчики?

— Это друг ее, — отвечает у усмешкой, — У них кабинки рядом.

— Видишь, — снова подхватывает мама, — Даже у нашей Юлечки есть личная жизнь.

— У меня тоже она есть, мам… У всех есть личная жизнь.

— И девушка есть? — сразу двигается ближе.

— И девушки случаются, — отвечаю, наверное, повергая ее в шок.

Скоро женщины уходят на кухню. В гостиной остаемся я, мой отец, Кирилл и его старший брат Саша. Ромаш, сидя во главе стола, лопает второй кусок торта.

— Ты говорил, что в федерацию бокса хочешь попасть, — обращается ко мне муж сестры, — Есть успехи?

Все наши с ним разногласия остались в прошлом. Простить то, что Ромка больше двух лет рос безотцовщиной, тяжело, но мне достаточно того, что его простила Настя. Простила и не прогадала — из Греховцева вышел отличный муж и отец.

— Думаю, все получится.

Подвижки действительно есть. Во мне там заинтересованы.

— Могу посодействовать, — предлагает Саня, — Есть возможности.

— Не надо. Но… спасибо. Думаю, сам справлюсь.

— Если возьмут, тебе придется завязать с подпольными боями, — Говорит Кирилл, — Ты в курсе, да?

— В курсе.

Он кивает.

Наша беседа длится еще полчаса, пока родители не начинают собираться домой. Я предлагаю их довезти и треплюсь с Ромкой, пока они собираются.

Пока едем, мать ворчит, что я непутевый. Отец, откинув голову назад, тихонько похрапывает.

— Давай, я сама с Настей поговорю, чтобы она попросила Германа Дмитриевича взять тебя к себе в администрацию.

— Только попробуй, мам!

— У них же есть отдел, отвечающий за развитие физкультуры и спорта. С твоим дипломом тебя возьмут! — не отступает она, — Ну что это такое! Тебе жениться пора, а ты все кулаками на ринге машешь!

— Я сам разберусь, окей?

— Разберется он!.. — буркает обиженно и отворачивается ко окну.

Высаживаю родителей около их девятиэтажки и, отказавшись подняться, сразу сваливаю. Качусь бесцельно по вечерним улицам, пока сам не знаю, как, не оказываюсь во дворе Варькиного дома.

Я не видел ее с тех пор, как она вернулась из Питера. Стойко держался около месяца, но подсознательно знал, что срыв будет. Странно, что именно сегодня.

Припарковавшись в ряду других машин, чего-то жду. Знаю, что туплю — нечего мне тут делать. Ни в ее дворе, ни в ее жизни. Никто меня здесь не ждет.

Но… обняв руками руль, прилипаю глазами к двери ее подъезда. Душит осознание того, что я иду наперерез собственным решениям, но в крови струится адреналин, и сердце шпарит на максималках.

Вскоре из дома появляется та самая бабка, что однажды грозилась натравить на меня ментов. Встав под козырьком, озирается и заходит обратно.

А потом во двор въезжает такси, из которого выходит Варя. В меня будто грузовик на скорости влетает. Задержав дыхание, смотрю на ее тонкий силуэт.

Остановившись на тротуаре, она оборачивается и скользит взглядом по темному двору.

В моих ушах звенеть начинает. Коснувшись пальцем поворотника, мигаю фарами.

Варька вздрагивает. Оглядывается назад и, обняв руками плечи, быстро идет в мою сторону.

— Привет, — говорит, опускаясь рядом.

Завязка, в которой я был последние недели, нихрена не помогла. Все было напрасно. Пульс пробивает отметку максимум.

— Привет.

Пригладив руками кудряшки, она поворачивается и смотрит в мое лицо. Кружит по нему глазами и замечает ссадину на скуле.

— Ты снова дрался?

— На тренировке отхватил.

Судорожно затянувшись воздухом, Варя протягивает руку и касается ее кончиками пальцев. Я перехватываю ее ладонь и задерживаю ее у своей щеки. Она прохладная и немного дрожит.

— Зачем ты приехал, Леш?..

— Видеть тебя хотел.

Зажмурившись на мгновение, она вдруг подается ко мне и обвивает мою шею. Делая частые поверхностные вдохи, прижимается ко мне лицом.

— Я хотела тебе написать. Сотню раз, — шепчет, жаля мою кожу теплым дыханием, — Но останавливала себя в последний момент.