— Имею, — пропыхтел Миха, застегивая мотоботинки. — Все я поехал. Буду быстро.

— Спасибо, брат. Спасибо. Я твой должник.

Скорую, которая даже со спецсигналами в междурядье ехать была не способна, Миха обогнал. И это было хорошо: успел переодеться, проверить общую готовность, а главное, познакомиться с дежурной бригадой, с которой предстояло провести операцию. Второй хирург симпатии не вызвал, а вот операционная сестра Тамара понравилась сразу, с первых слов, с первой улыбки. Значит, все пойдет хорошо. Так-то именно на ней все самое важное, включая «погоду в доме», в смысле — в операционной.

Сынка Княжича Миха первым делом отправил на рентген.

— Еще девочка в коридоре ждет… — напомнила Тамара.

— Черт, забыл. Там же вроде несерьезно?

— Ну как сказать…

Девчонка лежала на каталке. Миха почему-то заранее решил, что она — кто-то в этой истории случайный. Например, пассажирка или водитель одной из машин, пострадавшая в устроенной сынком Княжича аварии. Но она оказалась обряжена в мотоциклетный комбинезон, который неприятно напомнил Михе студенческую юность и морг. Нажопница? Вряд ли. Девчонки, которые сами не гоняют, а только катаются со своим парнем-байкером, на такой дорогой спортивный экип не тратятся. Значит, сынок Княжича, ради которого Миху и выдернули из теплой постельки, на дороге был не один? Опять долбаные уличные гонки?

Давя в себе сейчас абсолютно несвоевременное раздражение на юнцов, ни себя, ни других не берегущих, Миха подошел ближе. Девчонка лежала, закинув на лицо согнутую в локте руку так, что были видны только губы — побелевшие и напряженно закушенные. Второй рукой она держалась за бок.

Миха огляделся в поисках какой-то информации или того, кто ее мог дать, и тут же получил все словно из воздуха. Неслышно появившаяся из-за спины Тамара сунула в руки планшет с бумажками, оформленными врачом со скорой.

— Предположительно травматический разрыв селезенки.

— Бля-я-я! — выдохнул Миха, и с этого момента все понеслось очень быстро.

Сынка Княжича, у которого была раздроблена левая лодыжка и сломана левая же рука, обкололи обезболом, а потом и успокоительным, потому что он изволил бузить, узнав, что его поставили вторым в очереди. А вот девчонку после МРТ Миха велел прямиком переместить на операционный стол.

Коллеги переглянулись, но спорить никто и не подумал. Все понимали, что заезжий «починяла», спецом вызванный, чтобы лично прооперировать побившегося мажорчика, не зря матерился, услышав предполагаемый, а теперь и подтвердившийся диагноз: с такой травмой реально каждая минута на счету. Чуть проваландаешься — и пациент погибнет от кровопотери. «Вытечет», если определять ситуацию при помощи профессионального жаргона.

Наркоз, поставленный девчонке, уже начал действовать — светлые, вроде бы серые глаза стали туманными. А вот ее лицо целиком опять увидеть не получилось: к тому моменту, когда Миха помылся и сунул руки в поданные Тамарой стерильные перчатки, голову девушки уже «украшала» косо натянутая одноразовая «шапочка», а нос и подбородок скрывала маска для подачи закиси азота, который должен был помочь действию наркоза, вводимого уже непосредственно в вену, через капельницу.

Короче, все было как всегда, но Миха испытал редкую для хирурга, иной раз делавшего по несколько операций в день, потребность: захотелось увидеть не только место будущего разреза, но и человека, которого сейчас предстояло спасать.

— Все будет хорошо, — пообещал он девушке уже через свою, одноразовую стерильную маску.

Но та лишь глянула тоскливо и едва заметно качнула головой:

— Не будет.

Полгода спустя

Утро пятницы, начало очень короткого отпуска, мотоцикл и дорога…

«Идеально!» — внушая себе позитивный настрой, подумал Миха и крутнул ручку газа, ускоряясь.

Когда он еще только выбирался из города, то дергался, думал о делах, о Маринке, с которой разругался накануне, похоже, вдрызг. А потом… Потом позади осталось все. Включая вечно сильно занятого и, возможно, поэтому равнодушного ко всему, кроме работы, хирурга Михаила Ивановича Быстрова.

Теперь на дороге был только он — Миха, в байкерской среде известный как Быстро: Хомо сапиенс, мужчина, тридцати восьми полных лет, неженатый, хотя и неожиданно, еще в раннестуденческом возрасте, ставший отцом теперь уже взрослой дочери. Шатен. Глаза светло-карие. Характер нордический. Морда, если за ее выражением не следить специально, кирпичом. Мда.

В последнее время настроение было странным. Хотелось подняться на последний этаж родной больнички, раскинуть руки и кричать, ловя ветер грудью. Хотелось бросить все и наняться судовым врачом, а то так и вовсе простым матросом (чтобы вообще никто не лез со своими анализами и долбаными рентгеновскими снимками) на какой-нибудь траулер в Находке. Хотелось выкрутить ручку газа до упора и бросить моц на встречку перед тяжелым грузовиком… Ну просто чтобы узнать, какими будут ощущения, когда последует удар, а после наступит боль и тьма… А то столько других кроил и шил, а сам-то все последние взрослые годы осторожничал, берегся, не позволял себе удали, блин, молодецкой.