– Пашку?! – на лице Антоновой разом отразилась целая гамма самых разнообразных эмоций. – Где?

– Сэнсэю при мне звонил японец из Осаки… Глава одного игрового клана, – предпочел я не вдаваться сходу в детали. – Среди прочего, хвастался панорамой своего додзё. Пашка был там. Вместе с Егором Черных.

– Далеко пошел кузен, – покачала головой Маша. – А что за клан?

– Очередные адепты Перезагрузки.

– Понятно… А фиг ли им было нужно от Владимира Александровича?

– Честно говоря, я не очень понял. Сэнсэй сказал, что ему, типа, бросили вызов. И что он его принял. Со всем этим как-то связано некое сокровище, которое, якобы, хранится у Сэнсэя, но объяснять мне, в чем дело, он отказался.

– Сокровище? – слегка нахмурилась девушка. – Квест, наверное, какой-нибудь…

– Может быть – непонятно только, чей и для кого…

Мaшины слова снова вернули меня к мысли о задании, которое мне предстояло для нее подготовить. С чего начать работу над квестом, за что зацепиться – я пока не знал, хоть убейте. Откровенно говоря, собираясь на сегодняшнюю встречу, подспудно надеялся, что решение – или, хотя бы, намек на него – придет само, в ходе общения тет-а-тет… Но пока получалось или/или – либо беззаботно-дружеское времяпровождение, либо размышления над заданием.

– А меня же тут с работы уволили! – похоже, я все же отвлекся и пропустил момент, когда тема нашего разговора сменилась.

– Что это вдруг? – поднял я глаза на собеседницу.

– Да все из-за этого Стрелка! Владимир Александрович мне рассказал, что тот не забанен, ну и я, как дура, поперлась к начальству разбираться. Оказалось, что контора не просто не заблокировала ему доступ в игру – еще и привлекла к сотрудничеству! Ну, подставным игроком – типа как меня. Я им: «Какого фига?!» В ответ мне: «Не суйся не в свое дело!» Ну, слово за слово… Короче, получила пинка под зад без выходного пособия!

– Вот гады, – покачал я головой.

– И не говори! Инвентарь мне выпотрошили – Редкие Предметы там почти все казенные были. Оплату аккаунта отозвали – спасибо хоть саму учетку не аннулировали… Нет, понятно, что я и сама виновата, – резко сбавив напор, поморщилась Антонова. – Зачем полезла? Шло бы все, как шло… Ну, работает теперь Стрелок на игровой холдинг – мне-то что? Детей нам вместе не крестить… и умэсю не пить! – девушка со стуком отставила в сторону опустевший бокал.

– Повторить? – тут как тут подскочила к столику предупредительная официантка.

– Да, пожалуйста, – не оборачиваясь, кивнула ей Маша. – В общем, вот такие дела, – заключила она затем. – Не вышло из меня профессионального игрока!

Что на это ответить, сразу я как-то не сообразил, а пока подбирал слова поддержки, в ресторанном зале вдруг зазвучала музыка. Мы с Антоновой синхронно обернулись на звук: на некотором удалении от ряда столиков за синтезатором стояла восточной внешности женщина в кимоно – в отличие от одеяний прочего персонала, вроде бы, не бутафорском, а вполне аутентичном. Ее длинные пальцы неспешно сновали по клавишам инструмента, пробуждая к жизни плавную, умиротворяющую мелодию.

– Может, пойдем, потанцуем? – неожиданно для самого себя предложил я Маше.

– Сбрендил? – окаменела та лицом. – Я хожу-то с трудом!

– Я буду тебя держать, – пообещал я. – Крепко.

– Да ну, глупость, – мотнула девушка головой – вроде бы все же после некоторого размышления. – Я сто лет не танцевала!

– Может быть, самое время снова начать? – не отступал я.

– Да здесь, небось, и не разрешено, – как мне показалось, уже с сомнением в голосе проговорила Антонова.

– Вот и проверим, – заявил я, решительно вставая со скамьи и подавая ей руку.

Поколебавшись еще секунду, Маша вложила свою ладонь в мою и неуверенно поднялась. Пальцы ее были холодными и будто бы подрагивали.

Приобняв второй рукой Антонову за талию, я вывел (и в самом деле, почти вынес – благо веса в ней было всего ничего) девушку на импровизированный танцпол, аккуратно развернул к себе. Взгляды наши снова встретились: в широко распахнутых зеленых Машиных глазах читалась разве что не паника – мне аж и самому сделалось не по себе.

Успев подумать, что зря, наверное, все это затеял, я выдавил демонстративно-беззаботную улыбку – мышцы моего лица вдруг будто одеревенели и не сразу пожелали подчиниться. Антонова столь же робко улыбнулась в ответ, и наш танец начался.

Ну, как танец… По гладкому паркету мы двигались, словно по топкому болоту – то спотыкаясь о кочки, то увязая в трясине. И дело было вовсе не в слабых Машиных ногах – даже если бы они ей вдруг вовсе отказали, с лихвой хватило бы моей поддержки. Нет, создавалось впечатление, что сперва партнерша рефлекторно сопротивляется каждому моему движению, затем, будто опомнившись, уступает, заставляя меня проваливаться, как после неудачной атаки в спарринге – и снова занимает глухую оборону – уже на новом шаге. Воюя, по ходу, вовсе не со мной – с самой собой – но кому от этого легче?