— Именно, — еле заметно кивнул Квен Хонь, — Мозг этого сопляка способен не только гонять свои жалкие искры Ки любым угодным ему способом, но пригоден еще для чего-то. Подробности раскрывать отказываются, но нам ясно дали понять — Кирью мы не получим.

— А если тренировки будут прерваны, то молодежь взбунтуется, — поджал губы Сын Кащея.

— Она и так бунтует! — резко каркнул Журавлиный Лорд, — Мало того, что этот мелкий идиот, Ганс, мутил воду, так и Сафронов не тянул на лидера! Кое-как справлялся, да и то за счет того, что сумел, скользкий говнюк, наладить общение с этим Кирью, но теперь, когда его срочно отозвали домой из-за смерти дяди, у нас там рой шершней, не имеющий ни капли мозгов!

— Получается, выход остается один, мой старый враг… — развел руками Витольд, — Мы должны забрать оттуда молодежь, а взамен прислать этому Кирью одного человека, которого тот научит пускать Ки по медному столбу. А лучше семью…

— И оставить его, это сокровище, без надзора? — презрительно скривился Квен Хонь, снова отворачиваясь к окну.

— Всего на пару лет, — улыбка в исполнении Сына Кащея могла бы довести даже волевого человека до инфаркта, — Ты же сам знаешь…

— Ах, вот ты о чем, — поднял почти отсутствующие брови Квен Хонь, — А я-то думал… Кха!!!

Старик, резко и конвульсивно согнувшись вперед, схватился за грудь с такой силой, что его шелковые одежды затрещали.

— Эй, ты чего? — нахмурился Сын Кащея, не двигаясь с места, — Что с тобой, старик?!

— Горит! — выплюнул Журавлиный Лорд, — Источник!!!

Через долю секунды русский почувствовал жар, исходящий от хрипящего старика, это было напряженное, готовое к смертельной схватке, полностью раскрытое Ки мастера!!

— Не ожидал от тебя… — горько прошептал Витольд Гаузин, — … думал, наш бой будет честным.

Он был «холоден» как лед, совершенно не готов к такому фокусу. Полностью боеготовый Журавлиный Лорд, пусть даже зачем-то притворяющийся больным, мог раздавить сейчас своего старого врага одной, максимум двумя техниками!

Вместо ответа скрюченный глава Журавлиного клана резко распрямился, запрокидывая голову, а затем закричал слабым, тут же сорвавшимся голосом. Из его рта и глаз ударили потоки света, быстро налившиеся ослепляющей яркостью. Светопреставление длилось около двух секунд, после чего прекратилось, оставляя Квен Хоня в той же позе, но иссушенного, с кожей, по цвету напоминающей обжаренный каштан.

— Что?! — в полной растерянности выдохнул Сын Кащея.

Он лишь успел судорожно вздохнуть, как двери кабинета распахнулись. В зал ворвалась охрана дворца, вооруженная пистолетами. Наверное, именно это и спасло русского — люди, вместо того чтобы начать стрелять в него, во все глаза уставились на быстро рассыпающегося мелким пеплом Квен Хоня.

Витольд начал действовать первым.

Толпа, преимущественно состоящая из подростков мужского пола, бодро и ритмично орала, поддерживая звуком и взмахами рук молоденькую певицу, надрывающую горло на сцене. За спиной последней вовсю трудилась небольшая группа девушек. Барабаны, электрогитара, синтезатор и довольно неизвестная в местных краях электроскрипка. Музыка, производимая этой группой, была яркой, динамичной и вполне привлекательной для собравшихся подростков. Отдельно, вероятно, требовалось заметить макияж и одежду выступающих, они были агрессивными, но, в отличие от подавляющего большинства дебютирующих трэйни — не эротичными.

Группа играла рок. Не настоящий, конечно же, кто бы в Японии стал слушать настоящее? Тем не менее, довольно неплохие и звонкие композиции.

Я стоял на этом выступлении рядом с Маной, своей женой, а на моих плечах прыгала, дёргалась и бесилась еще одна женщина. Это мало кого смущало, потому как её звали Ацуко Кирью и она болела за свою дочь, которая сейчас на сцене отжигала на барабанах.

Также с нами здесь были гордый отец выступающей девушки, ничего не понимающий в происходящем, её не менее гордый брат, правда, болеющий за солистку, второй брат, но уже солистки, не болеющий ни за кого. Такая вот маленькая семейная компания посреди небольшого моря молодежи, которой явно нравилось то, что они видят и слышат. Я их вполне понимал. Вкусы японцев, несмотря на их разнообразие, сходятся в некоторых нишах до бессовестной узости, и вот любовь к эстетике молодых девушек — именно такая ниша. Японцы отдают предпочтение термину «кавай», то есть милоты, а значит, все юные артистки, как бы они не наряжались, стараются не отступать от этого критерия.

Группа «Рокин Дивас» отступила от этих традиций, но не так, чтобы далеко, скорее, создав интригу. Вместо просто милых девушек со сцены на нас орали и визжали одетые в черное и металл хулиганки с «потекшей» черной косметикой. Вполне грамотный ход, учитывая, что солистка и претендентка на титул айдола, то есть Коджима Мичико, уже разменяла восемнадцать лет, а значит была стара для начала в этой карьере (в классическом понимании). Она брала свое оригинальностью и вполне успешно.

Правда, был нюанс.

— Уууух! — прокомментировала моя мать спуск на твердую землю, к мужу и остальным, — Как высоко! У меня голова кружилась! Отлично спели! Класс! А вы что?! Вам понравилось?!

— Любимая, я ничего не понял, — принял покаянный вид Харуо, стоя у своей машины, — Но я очень рад, что наша дочь была так хорошо одета! Не то что современные…

— Ой фу, дорогой! Не надо! Мальчики, а вы?! Как вам концерт?

Мы с Рио, единственные присутствующие «мальчики» рядом с моими родителями, переглянулись.